Опасное семейство

Игнат вспомнил, что говорил охранникам перед отъездом Федот. Мол, родственник приехал, порыбалить на канале хочет, отдохнуть. Как же это он упустил из виду?

Шаги удалились. Но звериная осторожность не позволила Игнату немедленно выглянуть за дверь и посмотреть, что за листок оставили ему охранники — может, что-нибудь важное, а может, пустяк. Что за повестка? В суд, что ли? Мелькнула такая дурацкая мыслишка. Вызов на допрос к следователю? И чего только голова не придумает… Он решил сделать это вечером, когда стемнеет, а пока не высовываться.

Игнат пошел на кухню, единственное окошко которой выходило к сараю и погребу, включил электроплитку и, вырезав ножом крышку у банки с тушенкой, вывалил содержимое на сковородку. Водки почти не осталось. И это было плохо. Если в ближайшее время Федот не появится, придется самому как-то выбираться к шоссе, где есть магазины. А на виду у всех этого делать очень не хотелось.

Махнув последний стакан и зажевав его горячей тушенкой, Игнат улегся на кровать и, почувствовав под рукой холодный металл пистолета, заставил себя заснуть.

Наблюдатель видел, как охранники, один из которых был, как и он сам, сотрудником угрозыска, кнопками прикрепили к двери дома Федота Семыки-на, проходившего в картотеке отдела под кличкой Шустрый, лист бумаги и ушли. Да, это была толковая ловушка. Если в доме обосновался убийца и не высовывается наружу, значит, у него есть на то веские причины. Но он же просто обязан поглядеть, что на той бумаге. А вдруг там то, что может грозить ему серьезной опасностью?

Но день прошел без происшествий. Хозяин не появился, его гость, если он действительно все еще находился в доме, тоже ничем не выдал себя. У наблюдателя складывалось ощущение, что дом пустой и они, по существу, ловят, как говорил герой известного детектива, черную кошку в темной комнате, не зная, что ее там нет. О том, что эту пословицу придумали еще древние китайцы, наблюдателю ведомо не было. И он уже отчасти успокоился.

Позже, когда совсем стемнело, он скорее для порядка взглянул в бинокль на дверь дома напротив и… обомлел. Бумажного листа на ней не было.

Прозевал! Проспал, мать его!.. Ну, не ветром же сдуло! Ведь коллега прикрепил его на совесть… И значит? А что значит? Надо немедленно докладывать! Ведь группа захвата дежурит в «рафике», на стоянке, возле конторы дачного поселка.

Сказано же, убийца, если он в доме, живым не сдастся, слишком много на нем висит трупов. Вот никто и не хотел рисковать зря. Но если бы появилась твердая уверенность, тогда другое дело, тогда можно и спецтехнику применить. А так только спугнешь, и тогда вообще пиши пропало!..

Никто в течение второй половины дня к дому не подходил. Нет, мимо-то проходили, видно, местные, из этого поселка, но любопытства они не проявляли. Выходит, сам не удержался.

Предполагая, что его дальнейшее сидение здесь никому не нужно, наблюдатель сложил в сумку разложенные предметы, передернул затвор пистолета на случай, если придется стрелять, и взял телефонную трубку, чтобы сообщить руководителю группы о своих наблюдениях и соответствующих выводах.

Старший выслушал и велел никаких шагов не предпринимать, оставаться на месте и продолжать производить тщательное наблюдение, а он сейчас же доложит обстановку Виктору Петровичу, который, не исключено, сам захочет возглавить операцию по захвату преступника.

Наблюдатель снова достал бинокль и улегся на подстилке, а сумку свою оставил в покое. Неизвестно, сколько еще придется так лежать, таращась на темный силуэт дома, в котором даже огонька от спички за столько времени так и не мелькнуло…

И вдруг он увидел — сперва подумал, что показалось, — каким-то боковым зрением, оторвавшись от окуляров бинокля, он заметил мелькнувшую слева по земле полоску света. Он немедленно направил туда бинокль.

По дороге, прижимаясь почти вплотную к забору, двигались два совсем темных силуэта. Вот снова вспыхнул, пробежав по штакетнику луч карманного фонарика — теперь это было ясно. Он только мелькнул и погас на бегу. И снова возник на краткий миг, упершись в светлый номер на стене дома — 142.

Тихо отворилась калитка, тени неслышно скользнули во двор, так же бесшумно оказались у двери, и напряженный слух наблюдателя уловил легкий стук в дверь. Он немедленно стал нащупывать рядом с собой телефонную трубку, но вспомнил, что, ложась к окну, сунул ее в сумку. Чертыхаясь про себя, нашел ее наконец, а когда снова взглянул в бинокль, никого на крыльце не увидел. Словно и не было там двоих пришельцев. Почудилось, что ли? Да не может такого быть. Или он заснул, и во сне?..