Опасное семейство

А по поводу показаний охранников Старостенко и Лютикова утверждал, что все ими сказанное есть подлая ложь. Даже очные ставки с арестованными охранниками и вызванными для дачи новых показаний милиционерами ночного наряда ни к чему не привели. В ответ на их объяснения, где и когда они его видели и чем он занимался, Орехов пренебрежительно пожимал плечами и упрямо повторял только одно:

— Они хотят свои грехи повесить на мою шею. Не было этого, ничего не было. Докажите!

А как доказать? То, что собранные на месте преступления пули были выпущены из пяти автоматов, являющихся личным оружием охраны, в том числе и самого Орехова, уже доказала баллистическая экспертиза. Но двое арестованных утверждали, что стреляли не они, хотя кто-то, возможно, и воспользовался их оружием, а третий, Орехов, вообще все отрицал. Получалось, что из пяти автоматов стреляли двое находящихся в розыске охранников — Барышников и Алымов.

Старостенко и Лютиков были в этом уверены, а Орехов только предполагал.

— А может быть, из вашего автомата стрелял Игнат? — сделал «наивное» предположение Грязнов.

И уже закостеневший в своих отрицаниях, но чувствующий, что концы постепенно начинают у него не сходиться с концами, Орехов неожиданно клюнул, заглотнул наживку.

Ну, конечно, это все и объясняет!

— Значит, вы полагаете, что Игнат был там? — спросил Грязнов.

— А как же? Где ж ему еще быть? Он всегда находился при хозяине.

— И в тот вечер — тоже?

— А чем тот отличался от других?..

— Я не знаю, вам, конечно, виднее, но, по некоторым показаниям, — с сомнением в голосе заметил Грязнов, — Игната там не было. — И решил как бы приоткрыть завесу: — Его, между прочим, уже взяли в Санкт-Петербурге и сняли предварительные показания. Днями доставят сюда, к нам. Так вот, он категорически утверждает, что его не было ни в доме, ни во дворе в ту ночь. И нашлись свидетели, которые подтвердили его слова, — взял грех на душу Вячеслав Иванович, полагая, что Орехов обязательно этим воспользуется, и не ошибся.

— Как же не было? — воскликнул Орехов и… осекся.

— А вам-то откуда это известно?

— Мне?.. А я от хозяина, от Юрия Петровича, узнал… на другой день уже.

— Да? А вот мы сейчас пригласим его сюда и спросим. Согласны? Не возражаете?

Орехов снова замкнулся в себе. Не ответил ни да, ни нет.

— Ну ладно, — не дождавшись ответа, сказал спокойным голосом Грязнов, — раз вы так ставите вопрос, тогда зачем же мне у вас, Евгений Семенович, пытаться выяснять правду, верно? Судя по показаниям ваших коллег, вы были участником преступления, отдавали приказы стрелять, но сейчас все отрицаете. И я понимаю, почему вы это делаете. Я вас не тороплю, но скоро сюда доставят наконец Алымова с Барышниковым, уже из Москвы, откуда они собирались вылететь в Испанию, даже билеты заказали. Мы их допросим, возможно, в вашем присутствии и, я полагаю, сделаем правильный вывод о том, на ком лежит основная вина. Естественно предположить, что и они все свалят на вас, как и остальные. Уверен я и в том, что Юрий Петрович Киреев тоже не захочет щадить вас и выдаст кровавое событие как вашу личную инициативу. У него появятся веские основания для такого признания, особенно после того, как Барышников с Алымовым укажут нам, где ими были захоронены трупы людей, убитых по вашему приказу и при вашем непосредственном участии. Вот и пойдете вы у нас, Евгений Семенович, впереди состава — паровозом. И — до конца жизни. Я не преувеличиваю и не угрожаю вам, а просто констатирую факт. А пока идите и продолжайте молчать.

Грязнов вызвал конвоира и приказал увести арестованного.

Орехов поднялся, отвел руки за спину, на которых щелкнули браслеты, хотел, видно, что-то сказать или возразить, но набычился и так ушел.

«Дозреет, — уверенно теперь уже подумал Вячеслав Иванович. — Должен осознать, никуда не денется. Да и советчиков у него нет».

Следующим шагом должно было стать личное знакомство с Глухим, которого, как сказал Владилен Старков, звали Глебом Карякиным — «вор в законе», четыре ходки, коронован еще в девяносто втором году. Вопрос только один — как встретиться с ним и вызвать его на откровенность, ведь показания питерского Коня о том, что именно Глухой заказал ему Игната, пока только слова. Прямых доказательств-то нет.

Как нет и убийцы Игната. Операция «Перехват», которую объявил по городу Федор Шилов сразу после звонка разъяренного Грязнова, ничего, естественно, не дала. Ну, останавливали на всех постах, ну, проверяли машины, следовавшие из аэропорта в город, — толку никакого. И потом, кто сказал, что снайпер-убийца должен был обязательно мчаться в город? Или зачем ему везти с собой в машине винтовку? Словом, и тут пустышку вытянули.