Опасное сотрудничество

— О, нет, мисс, не воспринимайте это как что-то дурное, — взмолилась она. — Я не говорю ни слова против нее. Но иногда я задавалась вопросом, подходит ли она для мистера Малкольма. Мисс Розамунда была очень умна, а он и мисс Мертензия, ну, они простые люди. Мои маленькие ягнята, звала я их, когда они были детьми. Меня наняли служить помощницей няни, когда они были малышами. Их матери становилось плохо после того, как она рожала каждого ребенка. Она впадала в депрессию, месяцами глядя в окна, никогда не держала в руках маленького и не интересовалась ими. Я и няня должны были заботиться о них.

— Роды действуют на некоторых женщин таким образом. — Я содрогнулась, мысленно отметив еще одну причину никогда не заниматься репродуктивной практикой.

— Это так, — кивнула она. — А после рождения мисс Мертензии хозяйка так и не пришла в себя. Лишь черные настроения и тоска. Поэтому я играла с ними, пела им песни, читала стихи и учила их писать. Со временем я переехала в замок. Няня уехала жить со своей сестрой на материк, и я заботилась о детской. Когда старый хозяин умер, a экономка уведомила, что уходит, мистер Малкольм не мог и подумать о том, чтобы кто-то еще отвечал за порядок. «Ты знаешь хозяйство лучше всех, Тренни», — сказал он мне. — «Ты должна управлять штурвалом». И я так и сделала. — Ее речь изменилась, холодная чопорность уступила место типичному корнишскому теплу, акцент усилился, язык стал более разговорным.

— Им повезло с вами, — польстила я.

Миссис Тренгроуз выглядела довольной. Выражение ее лица стало немного хитрым.

— Очень любезно с вашей стороны. Я издавна помню вашего жениха. Его светлость впервые приехал, когда они с мистером Малкольмом были школьниками. Обаятельным он был уже тогда. Я предвидела, что он станет красивым джентльменом, когда природа-мать закончит с ним.

— Да, его светлость очень привлекателен, — подтвердила я.

— И ревнив к тому, что принадлежит ему, я должна думать, — добавила она с совершенно нейтральным выражением лица.

Я поняла, что Стокера и меня действительно видели вместе на пляже, где он нагло разделся, a я отнюдь не возражала. Прежде чем я успела что-то сказать, она наклонилась ближе. Я почувствовала острый запах лаванды на одежде домоправительницы и намек на бренди в ее дыхании.

— Это не мое место, мисс. Бог знает, это не мое дело, — горячо сказала она, внезапно схватив меня за руку. Все подобие послушной экономки исчезло, ее глаза умоляли, слезы увлажняли ресницы. — Но если вы не хотите выходить замуж за его светлость, прекратите это. Мисс Розамунда не заботилась, и вот куда она нас привела.

— Думаете, ей следовало разорвать помолвку?

— Да, — воскликнула экономка, ее пальцы сжались на моей руке. — Если у девушки были сомнения, она могла бы просто оставить его. Возможно, сберегла бы ему годы страданий и сомнений о том, что с ней случилось. Почему она не могла отменить свадьбу? Мисс Розамунда могла бы спасти его от многих мучений, если бы только крепко собрала свое мужество и честно отказалась от венчания.

— Тогда вы думаете, что она сбежала, — рискнула предположить я.

Она яростно моргнула, словно опомнившись. Отпустив мою руку, достала из кармана носовой платок, вытерла глаза и щедро высморкалась.

— Что еще это может быть, мисс?

Мне не хотелось говорить об убийстве с миссис Тренгроуз. Это было так гадко и не укладывалось в аккуратные манеры экономки. В ее мире хаос и беспорядок должны были быть исправлены. Я знала из своих собственных осторожных таксономий[19], что можно найти мир и спокойствие в порядке. Моим утешением было закрепление образцов и надписи на латинских этикетках. Это не очень отличалось от крахмальных простыней и жаренных уток. Оскорбить ее безмятежность казалось чем-то недобрым, поэтому я уклонилась.

— Уверена, что у нее были свои причины. И для брака с мистером Малкольма, и для того, чтобы его оставить.

Лицо миссис Тренгроуз выражало сомнение. Она снова вытерла глаза и деликатно промокнула нос своим носовым платком, уже немного более оживленно.

— Возможно, раз вы так говорите, мисс. Не буду просить у вас прощения за мою несдержанную речь, — сказала она формально, корнуэльский акцент сгладил что-то более манерное. — Я бы никогда не обременяла гостей, если бы ситуация не была такой…

Я хотела коснуться ее руки еще раз, но было ясно, что момент близости прошел.

— Не думайте об этом, миссис Тренгроуз. Люди часто забывают, что события в доме так же сильно воздействуют на служащих, как и на семью.

Она сделала паузу, затем медленно кивнула, свеча сверкала в серебряных нитях ее темных волос.

— Большинство людей никогда не думают об этом. Вы самый необычный человек, мисс Спидвелл.

— Спасибо, миссис Тренгроуз. Я приму это как комплимент.

* * *