Опасность

– А чем же вы, по-вашему, занимаетесь? – бесцеремонно оборвал его небритый гауптман. – Вот вы сами сказали корреспонденту, – гость ткнул пальцем с обкусанным ногтем в злополучную газетную заметку, – если удастся высвободить энергию, которую таят в себе радиоактивные элементы, ее тротиловый эквивалент составил бы…

Отто Ган застонал про себя. Ну почему он сразу не подал на газету в суд? Или, по крайней мере, почему не вызвал редактора на дуэль? В молодости студент-физик Отто, помнится, неплохо фехтовал.

– Ничего подобного я не говорил и сказать не мог, – устало произнес профессор. – Эта безграмотная фраза – целиком на совести репортера «Берлине Тагеблатт». Тротиловый эквивалент здесь абсолютно ни к чему…

– Но позвольте! – упрямо сказал гауптман, таращась то на Гана, то на свои вырезки. – Я веду учет вашей физике. Вот… В 1903 году фрау Кюри открыла радий… В 1909 году герр Содди открыл распад радиоактивного атома… В том же году вы, профессор, вместе с фройляйн Мейтнер открыли…

Отто Ган издал глубокий вздох.

– Драгоценный мой гауптман, – чуть ли не простонал он. – Я ценю вашу самоотверженность. Но все, о чем вы толкуете, не имеет ни малейшего отношения к бомбардировкам русских или французских позиций. И к бывшим, и к будущим. Проблема энергии атомного ядра представляет сугубо теоретический интерес. И притом, извините, только для узких специалистов вроде меня или Лизы Мейтнер. Я ведь не берусь толковать с вами о бипланах и цеппелинах, верно?

Гость пристально посмотрел в глаза профессору.

– Тогда почему же, – недоверчиво проговорил он, – во время битвы на Марне ваша фрау Кюри, я читал, перевезла свой запас радия из Парижа в Бордо, подальше от линии фронта? Чего она боялась?

Отто Ган постарался взять себя в руки. Если он сейчас же не выпроводит гостя, этот бессмысленный разговор может продлиться бог знает сколько времени.

– Одна десятая грамма чистой соли радия стоит сегодня пятнадцать тысяч долларов, – медленно, с нажимом произнес он. – Использование в военном деле такого дорогого элемента – даже если бы его и можно было как-то использовать в бомбах! – разорило бы даже богатую страну вроде Североамериканских Соединенных Штатов. Прошу вас, выкиньте из головы мысль о радиевой бомбе. Это чушь, бред, выдумка безграмотных газетчиков… Вы меня понимаете?

К счастью, внушительная сумма в долларах произвела на гауптмана впечатление.

– Пятнадцать тысяч, – забормотал он. – Это, если перевести в марки по сегодняшнему курсу…

– Именно, – подтвердил профессор Ган, радуясь своей сообразительности. – Дешевле делать бомбы из золота.

С этим словами он быстро собрал гауптмановы вырезки обратно в папку, сунул ее в руку гостю, подал ему трость и осторожно начал подталкивать к двери. Теперь гауптман не сопротивлялся, больше не спорил и позволил физику дать выпроводить себя на улицу.

Когда фрау Бюхнер, нагруженная свертками, вернулась с базара, она застала герра профессора в бодром расположении духа. Лист бумаги, лежащий на столе перед ним, был исписан почти до конца. Раздражение, вызванное нелепым спором с хромоногим гауптманом, неожиданно принесло свои плоды: формулировка, которая так долго не давалась в руки, теперь возникла в голове будто бы сама собой. Явление ядерной изомерии – вот как это будет называться. Да, именно так. «Лизе наверняка понравится, – подумал Отто Ган. – Она обожает четкость формулировок».

– Ваш посетитель уже ушел? – поинтересовалась фрау Бюхнер.

– Да, мне довольно быстро удалось его выставить, – не без гордости ответил ученый. – Псих, разумеется. Помешался на бомбах. Некто Гейринк… или Геринг. Точно, Геринг. Если еще когда-нибудь придет, скажите ему, что меня нет дома.

Taken: , 1

Глава третья МИНУС ОДИН, МИНУС ДВА, МИНУС ТРИ…