Опасность

– Пока, Борода, – меланхолично кивнул Большой Лаврентий. – Да, вот еще что, – вяло проговорил он. – Чуть не забыл. Как у тебя с сохранностью изделия первого выпуска?

«Вот оно, – моментально понял Курчатов. – Вот ради чего он меня выдернул с Объекта и битых два часа морочил голову. Ну, держись, Игорь Васильевич. Сейчас ты будешь зернышком между двумя жерновами. Черт бы вас всех побрал с вашими интригами и вашими тайнами!…»

– Все в порядке с сохранностью, – стараясь говорить спокойно, ответил он. – Один экземпляр изделия мы взорвали на семипалатинском полигоне в августе прошлого года. Две готовых бомбы хранятся на территории Объекта, на спецскладах 3-бис и 4-бис. Обе на месте.

– Обе, – раздумчиво повторил Берия. – Ну, а третья где, а?

– Простите, не понял, Лаврентий Павлович… – Курчатов сделал удивленное лицо. – Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду? – все таким же вялым голосом сказал Берия и тут взорвался истошным визгом: – Третью! Третью, сволочь ты эдакая!! Куда девали еще одно изделие?! Ну, отвечай!!

Эхо с утроенной силой запрыгало по кабинету. Теперь и чернильница на столе не смогла вместить остатки эха лаврентьевского визга.

Курчатов почувствовал себя крайне неуютно. Ему внезапно пришло на ум, что незаменимость руководителя Спецкомитета – вещь тоже относительная. В таком бешенстве Большого Лаврентия он, Курчатов, никогда раньше не видел. Зрелище было жутковатое. Рот Берии кривила злая гримаса, пенсне сверкало адским огнем.

– Может быть, речь идет о самой первой, экспериментальной модели? – быстро проговорил ученый, пытаясь не глядеть на страшное пенсне. – Но тогда мы еще не умели выходить на заданную мощность взрыва, и установка, после консультаций, была разобрана. Что касается расщепляющегося материала, то он в полном объеме был использован в…

– Врешь, Борода! – крикнул Берия. – Мне! Врешь! Первая модель не была разобрана! Наоборот, вы ее довели! Два месяца назад! А три дня назад ее увезли с Объекта!… – Большой Лаврентий сделал глубокий выдох, рукою разогнал верткое эхо собственного крика, а затем спросил тихо, почти ласково: – Куда увезли ее, сволочь? Кто отдал приказ? – Берия открыл верхний ящик своего стола, достал никелированный ТТ и произнес уже самым будничным тоном: – Не скажешь – застрелю. Считаю до трех. Раз. Дваа…

В этот момент что-то в кабинете мелодично звякнуло. Звяканье шло от батареи разноцветных телефонных аппаратов, расположенных на боковом столике. Хотя нет – тут же понял свою ошибку Курчатов. Голос подал одинокий аппарат без диска, стоящий на некотором удалении от остальной батареи. И, как видно, был это такой телефон, на зов которого не откликаться было нельзя. Большой Лаврентий шмякнул свой ТТ на стол, схватил трубку и прижал ее к уху, не забыв при этом погрозить побледневшему Курчатову волосатым кулаком.

Сильная мембрана позволила шефу атомного Спецкомитета услышать каждое слово невидимого собеседника Берии.

– Нэ шуми, Лаврентий, – сказал голос в трубке. – И нэ пугай товарища Курчатова. Приказ отдал я. И бомбу забрал тоже я.

– Но для чего, Коба? – с робким недоумением спросил Берия. Свободной от трубки ладонью от стал нервно водить по металлическим изгибам чернильного прибора. – И почему меня не предупредил? Я ведь все-таки отвечаю за Проект. И у тебя не было оснований пожаловаться на мою работу…

– Так надо, Лаврентий, – веско сказал голос. – И больше нэ суетись. Иначе у меня возникнут основания пожаловаться на твою работу. Ты меня хорошо понял?

– Да, товарищ Сталин, – покорно пробормотал Берия.

– Вот и молодэц, – удовлетворенно заметил голос в трубке. – А теперь отпусти товарища Курчатова. Ты разве нэ видишь, Лаврентий, что человек нэ выспался? Чуткости к научным кадрам – вот чего тебе нэ хватает. Боюсь, придется ставить вопрос на Политбюро…

– Я исправлюсь, товарищ Сталин, – жалобным голосом, как школьник-двоечник, протянул Берия. Он как-то сразу съежился за столом и из Большого Лаврентия превратился в маленького. Очень маленького, очень вежливого и очень послушного. Любо-дорого глядеть.

Taken: , 1

Глава седьмая ЦЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ МАДАМ ПОЛЯКОВА

За спиной предостерегающе тренькнуло. Я испуганно отпрыгнул в сторону и обнаружил в непосредственной близости от себя веселый желтый трамвайный вагон. Оказалось, что я в задумчивости успел выйти на проезжую часть улицы Чапаева и почти уже достиг трамвайных путей. Вагоновожатый из-за стекла желтой кабины сперва злобно погрозил мне кулаком, однако потом, явно смягчившись, всего лишь постучал выразительно пальцем по лбу, намекая на мою умственную неполноценность. После чего он, вновь победно тренькнув, повел свой вагон дальше.