Опасность на каждом шагу

Я прижал палец к своим, а потом к ее губам.

Через несколько минут я снова мчался по городу. На выметенных ветром улицах не было ни души. Кажется, даже бездомные отправились домой на Рождество.

Я заглянул в детские и проверил, как дела у малышни. Наверняка вместо неба в звездах-леденцах они видели во сне игровые приставки, но все были в кроватках и мирно спали, как и положено. Шеймус оглушительно храпел, устроившись в кресле в моей комнате, щеки у него были обсыпаны крошками от печенья. Мой одиннадцатый ребенок. Я укутал его покрывалом и выключил свет.

Больше всего меня поразил вид гостиной: огромная елка украшена по высшему разряду; подарки для детей, которые я прятал в шкафу, аккуратно упакованы и сложены под елкой в десять кучек.

На пульте дистанционного управления красовалась записка: «Включи. Счастливого Рождества! Мэри Кэтрин».

Я нажал кнопку. На экране появилась Крисси в костюме ангела, идущая к сцене по проходу спортзала в школе Имени Божьего.

У меня на глаза навернулись слезы, но на этот раз не от злости. Мэри Кэтрин и дед прекрасно позаботились обо всем, провернули огромную работу. Что может быть прекраснее?

«Прекраснее? Как насчет Мэйв, живой и здоровой, рядом с тобой?» — спросил внутренний голос.

Но у меня не было сил препираться с ним. Скоро все закончится. Я вытер слезы. На экране появились мальчики, одетые пастухами. Боже, храни Беннеттов.

85

Не знаю, что больше всего обрадовало меня, когда я проснулся наутро, — невообразимо чудесный запах кофе и жареного бекона, доносившийся с кухни через открытую дверь, или с трудом сдерживаемое хихиканье возле кровати.

После особенно громкого смешка я подскочил на постели.

— О нет! — сказал я с притворным испугом. — Пока детишки крепко спят в кроватках, ко мне в гости прилетели ирландские привидения!

В комнате раздался взрыв смеха. Шона, Крисси и Трент пихнули меня обратно в постель.

— Мы не привидения! — кричал Трент, прыгая туда-сюда, как кенгуру. — Рождество пришло!

Крисси и Шона, схватив меня за руки, стащили с кровати и вывели в гостиную, наполненную чарующим еловым запахом.

Я получил свой лучший рождественский подарок в ту минуту, когда девочки вбежали в гостиную. Даже Норман Роквелл не написал бы картины прекраснее: огни на елке мягко освещают лица двух малышек с широко раскрытыми глазами, затаивших дыхание. Самый волшебный день в году.

— Папа, ты был прав! — сказала Крисси, отпуская мою руку и хлопая в ладоши. — Я открыла окно на кухне, и Санта прилетел!

Трент, прислушиваясь, тряс свою коробку.

— Давайте-ка вы, ребята, растолкаете старших, — сказал я. — И мы все вместе откроем подарки, хорошо?

Три маленькие кометы одновременно вылетели из комнаты, а я пошел на кухню, не в силах противиться вкусным запахам. Мэри Кэтрин заметила меня и улыбнулась, наливая тесто для блинов на сковороду.

— С Рождеством, Майк, — сказала она. — Вам яичницу на блине поджарить или отдельно?

— Как тебе проще, — ответил я, ошарашенный открытием, что в этой вселенной блины можно есть вместе с яичницей. — Не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты сделала для семьи. Елка, пленка со спектакля, подарки… я вот-вот поверю в Санту. Ты уверена, что родилась в Типперари, а не на Северном полюсе?

— Не смущайте меня, — подмигнула Мэри. — Большую часть работы проделал отец Шеймус. Подождите, дети идут. Вытащите противень из духовки, пожалуйста. Я налила детям какао, а ваш кофе — вон там, на тумбочке.

Я выполнил ее указания и вернулся в гостиную. Что такое? Вместо того чтобы рвать оберточную бумагу когтями и зубами, дети молча стояли вокруг елки.

— Не ждите меня, народ, — сказал я. — С Рождеством! Бумагу в клочья!

— Папа… — начал Брайан. — Мы посоветовались и решили…

— Брайан хочет сказать, что мы решили не открывать подарки, пока не увидим маму, — вмешалась Хулия. — Мы знаем, что тебе надо на работу, но все равно решили подождать, пока ты вернешься. Тогда мы соберемся и все вместе поедем к маме.

Я подошел к ним и облапил всех, кого смог охватить.

— Сдаюсь, — сказал я, зажмурившись и спрятав лицо в толкотне. — Вы — лучшие дети в мире.

Проглотив блины с яичницей, я неохотно принял душ и переоделся. Последнее, что я увидел, обнимая детей напоследок, — Мэри Кэтрин, подзаряжающая аккумулятор камеры. Я не мог представить, как отплатить ей за все, что она сделала.

Входя в лифт, я налетел на Шеймуса, который с утра пораньше сбегал домой, чтобы принять душ и переодеться. Он был весь в черном, с туго затянутым белым воротничком. Черт возьми, сейчас он был сама святость, благочестие и доброта в одном флаконе.

— С Рождеством, — сказал он. — Уже на работу? Хорошая, хорошая у тебя работка. Исключительно полезная для семейной жизни.

— Все так, все так, истинная правда, — парировал я, передразнивая его ирландский акцент.

О-хо-хо. Как будто я так уж рвался на работу. Однако, переведя дух, я чуть не засмеялся. Какое же Рождество без праздничной колкости от любимого дедушки?