Опасности прекрасный лик

— Однажды Джастину Груму пришел в голову план, осуществление которого освободило бы Сьюзан от врача, а для него освободилось бы место в Конгрессе. Идея заключалась в том, чтобы помочь комитету палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности расставить Стиву ловушку. Он попытался заручиться помощью врача. Врач приехал в Штаты из Восточной Европы и все еще добивался американского гражданства. Грум пообещал помочь ему получить гражданство, если тот примет участие в осуществлении его плана. Еще он поклялся, что Сьюзан об этом никогда ничего не узнает. Врач отказался. Но Джастин все равно начал претворять свой план в жизнь. На основании разных магнитофонных записей и его конфиденциальных показаний Стив с профессиональной точки зрения был уничтожен. Примерно годом позже он покончил с собой. Этого Джастин не ожидал. Он полагал, что Сьюзан разведется со Стивом, когда тот будет обвинен в принадлежности к коммунистической партии. Но она оставалась верна ему до конца.

— Годом позже Сьюзан была помолвлена с врачом. Они очень любили друг друга. Но за день до свадьбы она разорвала помолвку. Ей сказали, что именно врач виноват в самоубийстве Стива. Врач уехал из Вашингтона и больше никогда ее не видел.

Ларк снова села.

— В этой лжи ее убедил Джастин Грум. Он рассчитывал, что сможет заполучить жену Стива, так же как и его место в Конгрессе. Врач был полон решимости не допустить этого. Он сделал так, что знал о ее делах все, хотя она об этом и не догадывалась. Его любовь к ней превратилась в какую-то манию. Он узнал, что у нее будет ребенок… его ребенок. О, да, в те времена мужчины и женщины спали вместе еще до свадьбы. Сыну Стива было в то время десять лет. Несколькими месяцами позже в Нью-Йорке родился ее второй сын.

Ларк знала, что последует за этим, еще до того, как он произнес следующую фразу:

— Она назвала его Доминик. Он был незаконнорожденным, но она так и не раскрыла тайну его настоящего отца… даже ему самому. Насколько мне это известно. Разумеется, врач — это я, ты это уже поняла.

— Да, — сказала она, и голос ее был полон сострадания.

Лицо Карла было неестественно бледным. — Ты понимаешь, почему я уделил тебе столько времени и внимания и почему я хочу, чтобы ты приняла приглашение на работу, которую пообещал тебе Джонни. Ты должна согласиться. И ты согласишься.

— Нет, я не понимаю. — Она старалась говорить спокойно.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с Домиником и подружилась с ним. Я хочу, чтобы ты заставила его влюбиться в тебя… — Она начала быстро возражать, но он жестом оборвал ее. — Да, я знаю, что он женат, но это не имеет значения. Я хочу, чтобы ты сделала так, чтобы он всецело принадлежал тебе, всецело доверял. Если он будет доверять тебе и ты расскажешь ему обо мне, он признает меня своим отцом.

Ларк покачала головой.

— Это невозможно.

— Невозможно? Нет! Это единственная возможность! Я хочу, чтобы мой сын узнал обо мне, прежде чем умру. Чтобы он признал меня своим отцом. Это единственное желание, которое у меня осталось.

— Я не смогу сделать это, — повторила она. — Почему бы тебе самому не поговорить с ним? Уверена, что он выслушает тебя и без моего посредничества.

— Правда состоит в том, — уже не так горячо сказал Карл, — что я не знаю, много ли ему рассказала мать. Но даже если она ему ничего не сказала, можешь не сомневаться: если ей станет известно, что я ищу встречи с ее сыном, она повторит ему ту ложь, которую придумал Джастин Грум.

— Если он поверит в то, что скажет Джастин, то все, что смогу сделать я, тоже ничем не поможет.

— Если ты заставишь его доверять тебе, если убедишь его…

— Я не могу этого сделать. Поверь, у меня есть на то свои причины. Это нечто такое, что у меня не получится.

Воцарилось молчание. Карл, кажется, немного успокоился, но это было спокойствие кошки, готовой к прыжку. В какое-то мгновение Карл, как это ни странно, напомнил Ларк Джастина Грума. Она содрогнулась.

— Тебе придется это сделать, — сказал Карл тихо и настойчиво.

— Мне не придется это сделать. Даже при всем чувстве, что я так обязана тебе, мне не придется это сделать.

Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали как бы между прочим, но это не получилось.

— Значит, я недостаточно четко объяснил тебе все. Я наблюдал за Сьюзан — используя разные способы — с того самого момента, как родился Доминик. Я следил за тем, как он рос. О нет, не сам лично, но у меня были помощники, которые наблюдали за ним и обо всем сообщали мне. Я наблюдал, как он заботился о матери. Я следил за тем, как она переехала в сельскую местность. Я наблюдал и за тобой, Пенелопа Хаутен. Я знаю о тебе все. Я знаю вашу ферму и как умер твой отец. Я знаю, что тебе предъявлено обвинение в убийстве. Я могу уничтожить тебя.

Ларк сжалась.

— Я не думаю тебя пугать, — продолжал он. — Я совсем не хочу тебя уничтожать. Просто не было бы никакого смысла рассказывать тебе о своих тайнах, если бы мне не были известны некоторые твои. Благодаря этому мы будем безопасны друг другу.

— Врач, который приходил ко мне… доктор Смит…