Опасности прекрасный лик

— В последнее время у тебя чрезвычайно бодрый вид, — заметил Карл. — Твое хорошее настроение имеет отношение к недавней статье в «Манди уик»?

— Откуда ты знаешь?

— Читаю газеты. Естественно, меня интересует все, что имеет отношение к Джастину Груму.

После ее поездки в Венецию Карл больше не заговаривал о Доме. Ларк виделась с Домом теперь так редко, что сейчас еще меньше, чем когда бы то ни было, смогла бы рассказать ему о его отце.

Через несколько недель в «Манди уик» появилась еще одна статья, на этот раз о теневых связях Грума с коррумпированными бизнесменами и о том, как он якобы купил себе место в правительстве. Однако о Пенни по-прежнему ни слова. На протяжении всего лета эти обвинения перепечатывались другими общенациональными и нью-йоркскими газетами и журналами.

И только в сентябре появились описания предполагаемого изнасилования Грумом Вайолит и Пенни. А в конце месяца всплыла полная история убийства Вайолит и о роли в этом Грума, точно так, как Ларк изложила это Эмми. Рейтинг популярности Грума стал падать. Ларк ликовала. Дело явно сдвинулось с мертвой точки.

Осенью начались пробные съемки сериала «Любовная история!». Ларк оставалось сделать лишь совсем чуть-чуть. Она работала в АПГ почти год. Она внесла последние штрихи в проект своего сценария о Джастине Груме и решила показать его сначала Тренту. Если идея ему понравится, то ее обсудят на следующем совещании. Если все выскажутся «за», то едва ли Дом наложит вето, даже несмотря на то, что Грум — друг семьи.

Перед уходом из офиса Ларк оставила проект сценария Тренту, понимая, что ему на чтение может потребоваться месяц.

Тем не менее через неделю он позвонил ей по внутренней связи и попросил зайти к нему в кабинет.

— Сейчас буду.

Трент сидел за письменным столом к ней спиной, глядя в окно. Когда Ларк постучалась в открытую дверь, он развернулся.

— Заходи, присаживайся.

— Привет, Трент.

— Я прочитал с интересом. Документальные драмы идут сейчас на «ура». А эта личность пикантная. Однако меня волнует вопрос о клевете. Ты же знаешь, что он отвергает все обвинения. А в следующем году он выставляет свою кандидатуру в Сенат. Ему все это совсем не понравится.

— А это и не должно ему нравиться.

Трент с любопытством посмотрел на нее.

— Ты его знаешь?

Ларк покачала головой, сожалея о том, что в ее тоне отразилось ее личное отношение к Груму.

— Но ты посмотри, что он творит! Это же настоящее чудовище!

— Якобы чудовище. Пока он не пойдет под суд и не будет признан виновным, он будет отрицать все эти обвинения. А если его будут судить и оправдают, то мы будем выглядеть идиотами.

— В «Манди уик»… — начала Ларк.

— «Манди уик» как и любая другая газета любит хорошие статьи. Но во всех статьях они пользуются словом «якобы».

— А разве и мы не можем употребить в начале это слово в качестве оговорки?

Вид у Трента был задумчивым.

— Знаешь, что я сделаю, — сказал он наконец. — Я дам посмотреть сценарий Дому. У него на такие вещи особый нюх. Я предчувствую, что он тут же наложит на это вето, но кто знает? Во всяком случае, это самое большое, что я могу сделать.

— Это и так много. Спасибо, Трент.

— Это потрясающий проект сценария, — сказал Трент перед ее уходом. — Я всегда предполагал в тебе нечто такое, но даже на меня он произвел впечатление.

Вернувшись к себе в кабинет, Ларк предалась отчаянию. Она чувствовала, что Дом гораздо больше озабочен вероятностью судебного разбирательства, чем публичным разоблачением предполагаемых преступлений Грума.

Она оказалась права. Через несколько дней Дом заглянул к ней в кабинет. Ларк в это время лопала бутерброд с авокадо, раскладывая почту, и отчетливо ощутила свою проигрышную позицию, будучи застигнутой с набитым ртом.

— У тебя что, нет времени сходить пообедать? — спросил Дом. Вид у него был смущенный.

— Сегодня нет.

Ларк проглотила все, что у нее было во рту, и вытерла салфеткой руки, надеясь, что ее радость от встречи с Домом не бросалась явно в глаза.

— Привет, Дом.

Дом закрыл дверь и пододвинул себе стул.

— Половина третьего. Не слишком ли поздно для обеда?

— А я и не знала, что так поздно.

Дом сменил тему.

— Я пришел поговорить с тобой вот об этом. — Он положил рукопись на стол Ларк. — Это невозможно, Ларк. Я понимаю, что ты будешь разочарована, но мы не можем выпустить такой фильм. Я знаком с конгрессменом Грумом, и он мне такое не простит. Он АПГ по миру пустит.

— Но мы можем и выиграть судебный иск.

— Пока мы выиграем иск, нас так изваляют в грязи, что ни одна телевизионная компания не станет работать с нами.

— Почему же, если это правда?

— Проблема вот в чем. Доказать ничего нельзя. Это интересная теория, я прочитал ее с огромным интересом. Я уже сказал, что знаком с Грумом, а еще я знал девушку, о которой ты написала. Пенелопу Хаутен. Я бы сделал что угодно, чтобы помочь доказать ее невиновность. Но доказательств нет. А раз так, то это клевета.

Ларк закусила губу.

— А что, если я докажу, что в этом сценарии все до последнего слова правда? Тогда ты дашь ему ход?