Опасности зимнего леса (СИ)

– Начальство заметит, хвост оборвёт, а он у тебя длинный! – так же ласково предсказал Барсик.

Василько посмотрел сначала на товарища, который был в тонкой форменной рубашке, затем на свой шерстяной свитер.

– Знаю, – вздохнул он. – Мне уже попадало…

– От Аскольда?

– И от него тоже.

– А ещё от кого?

– От Великого князя.

Барсик присвистнул, из-за чего Ласко дал свечу и нервно заходил по стойлу.

– Ты мне ничего не говорил, – укоризненно заметил Барсик, косо взглянув на коня.

– А когда? Ты же в то время, счастливчик, со сломанной рукой дома отлёживался.

– И что же сделал Ворон Мирославич? Ты потом на ноги-то сам встать смог?

– Он меня не бил. Просто заставил на следующий день сдать Устав наизусть. От корки до корки.

Барсик расхохотался. Ласко взбрыкнул, развернулся и попытался цапнуть его через решётку, но не достал.

– Ух ты, – усмехнулся Барсик, даже не вздрогнув. – А лошадка-то у тебя нервная.

– Угу, – прорычал Василько. – Чёрт лысый…

Он вывел Серебряного, закрыл денник, надел куртку и повёл коня к выходу. Барсик пошёл с ними.

– За него-то тоже досталось? – спросил он, подразумевая Ласка.

– Ещё как… Это уже от Аскольда. Замучил он меня… «Это не лошадь, а салонная болонка!.. Да он у тебя от дождевых червей шарахается! Ему, наверное, при их виде дурно становится!» – передразнил Василько начальника и добавил уныло: – А что я сделаю?

– В дождь на нём не езди.

– Ха-ха…

На улице приятели расстались. Барсик, с курткой через плечо, весело насвистывая «А он тебя целует», бодрым шагом пошёл к машине. Василько стал проезжать Серебряного в ожидании напарника.

Ждать пришлось долго, Василько успел крепко закоченеть и начал завидовать Серебряному, которому холод явно был нипочём. Наконец появился Любомир на угловатом игреневом Шмеле. Едва увидев товарища, он принялся извиняться:

– Прости, Вася, не мог я раньше, никак. Обстоятельства не позволили…

– Да ничего страшного, – отозвался Василько, проницательно усмехнувшись: «Знаем, мол, какие у тебя обстоятельства». – Мог бы ещё минут десять подождать и потом подыскивать нового напарника взамен насмерть замёрзшего.

– Да ладно! На улице не так уж холодно.

– Вам, северянам, всегда жарко, – объяснил Василько. – Но не все же могут оборачиваться волками, рысями, уссурийскими тиграми и так далее. Я, например, пантера, а это просто издевательство при нашей погоде.

– Ага. Но в свитере из всех моих знакомых ходишь только ты, а среди них южан хватает, – заметил Любомир, поворачивая Шмеля к широкой дороге, выбитой конскими копытами.

– В чём я хожу, моё дело, и никого оно больше не касается, – спокойно ответил Василько, равняясь с ним, но его серые с желтизной глаза угрожающе блеснули.

Почему-то Любомир в этом ответе услышал… или, скорее, хотел услышать раздражение.

– Ты не с той ноги встал сегодня? А может быть, ты вообще не спал? – Он внимательно посмотрел на напарника. – Да нет, вряд ли, откуда у тебя при твоей роже девушка возьмётся…

– Любомир, давай не будем выяснять отношения, а? По крайней мере, сейчас. Иначе службу потеряем оба.

– Я и не выясняю. Это ты с утра злой, как собака, и тебе на ком-то нужно злость сорвать.

Злым Василька ещё никто никогда не видел, и Любомир, как ни старался, всё же не стал исключением. Но обозвать оборотня-кошку «собакой» было серьёзным оскорблением, и Василько не мог оставить это без ответа. Он просто решил подождать до конца смены.

Кроме того, Любомир, сам того не подозревая, нарвался не на обычную потасовку с целью слегка наказать провинившегося и поставить его на место. Василько не терпел намёков, касающихся его внешности. Лицо его уже начало принимать звериные черты, но это было обычным для воинов Братства. Дело было в старом глубоком шраме, который наискось пробороздил правую щёку и губы Василька. Василько получил его лет пять назад на стажировке; правда, битва оказалась вовсе не для воина-первогодка. С тех пор он не переносил, когда намекали на его уродство. Сейчас он по привычке сдержался, тем не менее Любомира в недалёком будущем ожидали большие проблемы.

Некоторое время всадники скакали молча. Однако общительный Любомир вскоре отыскал новую тему для разговора.

– Ты Ласка продавать не собираешься? – с невинным видом спросил он. – Хороший конь, я бы взял. Ради тебя даже торговаться не буду.

– Не собираюсь, – буркнул Василько.

– Зря. Жалко видеть, как такая лошадь пропадает. Вот и сейчас ты опять на Серебряном…

– Дальше что? – мягко и чуть-чуть ядовито поинтересовался Василько, которому надоело строить из себя пай-мальчика.

– Ничего, просто…

– Ну и заткнись, раз ничего.

– А ты не кипятись! – огрызнулся Любомир в лёгком замешательстве – он не знал, как расценивать тон напарника, но прибавил на всякий случай: – По морде получить можно!

– Тебе-то? Конечно, можно, – согласился Василько.

– Тебе, придурок! – рассвирепел Любомир, следуя случайно выбранной линии поведения.

– Это от кого же? – простодушно удивился Василько.

– От меня.

– Ну-ну, – хмыкнул напарник. – После смены мы это выясним.