Опасные игры

Мэгги лихорадочно соображала. Ведь он был прав. Скорее всего, Фибс не сам заказал убийство. Он лишь сообщил нужному человеку, какой угрозой был Джо Манкузо. У Фибса было много причин скрывать это, но кто же на самом деле стоит за всем этим? У этих людей еще больше мотивов скрывать свои проступки. И они явно не стеснялись спускать курок, когда им это требовалось.

– Роджер, – сказала она. – Ты смышленый парень. Черт, я бы даже сказала, гениальный…

– Не пытайся льстить и втираться в доверие, – резко ответил Манкузо.

– Я не собиралась, – сказала Мэгги – она и правда не собиралась делать этого. Он действительно был умным. Он должен был быть умным, раз сумел зайти так далеко. И он был предан своему делу. Вот почему ей нужно было заставить его доверять ей. Это был единственный шанс вытащить всех оттуда в сохранности.

– Но если ты прав насчет тех людей, которые стоят за этим делом, ты должен понимать, что они не позволят себя разоблачить.

– Это не моя проблема, – ответил Манкузо, – а ваша.

– Роджер…

– Нет, – сказал он. – Ты вроде как лучшая в своем деле, верно? Тогда будь лучшей, Мэгги. Кайле осталось не так много времени.

– Она в сознании? – спросила Мэгги; образ бледной и умирающей Кайлы встал перед ее глазами. Ее запястья горели, будто все еще были связаны веревкой. Она вздрогнула от невозможности дотронуться до своей кожи и избавиться от этого чувства.

Черт побери.

– Была, когда я проверял в прошлый раз, – усмехнулся Манкузо.

– Хорошо, – ответила Мэгги, проигрывая различные сценарии развития событий в голове. Кто-то должен был проверить Кайлу. Она должна была знать, в каком состоянии девочка, прежде чем совершать какие-либо значительные действия. Эта бесцеремонная игра со здоровьем Кайлы была невыносима. Но если бы Мэгги точно знала, сколько у нее времени, она смогла бы лучше спланировать переговоры. У нее было бы больше возможности контролировать ситуацию. Ей надо было знать, была ли Кайла в состоянии, угрожающем ее жизни, или у нее еще есть время на раздумья до тех пор, пока здоровье девочки не будет в настоящей опасности.

– Я хочу послать к тебе доктора, чтобы он осмотрел Кайлу.

– Ни в коем случае!

– Роджер, я была откровенна с тобой, – спокойно ответила Мэгги, уже будучи готовой убить его. Ведь ей было просто необходимо знать, что с девочкой все в порядке до того, как она начнет исполнять свой план.

– Я могла бы соврать тебе о тех людях, которые убили твоего брата. Могла бы дать тебе фейковые имена или обещания. Но я не сделала этого, не так ли?

Наступила пауза, подозрительная пауза. Надежды Мэгги пронизывали тишину, ее сердце бешено билось. Он слушал. Он думал.

Значит, он допускал возможность.

– Нам необходимо заручиться доверием, – ответила Мэгги. – С обеих сторон. Тогда мы преодолеем это, мы получим то, чего хотим. Все, чего я хочу, – это послать доктора – не передать ей инсулин, а просто осмотреть ее. Если ты позволишь доктору войти внутрь, я верну тебе электричество. Ты сможешь посмотреть телевизор. Ты сможешь увидеть сам, что происходит, – как пресса уничтожает Фибса. Ты же этого и добивался? И хочешь это увидеть своими глазами, разве нет?

Снова пауза. Возможно, такой подход был тонкой ниткой, но крепкой. Пожалуйста, пожалуйста, только бы Манкузо согласился.

– Я хочу, чтобы мой телефон тоже снова заработал, – ответил Манкузо. – Я хочу иметь возможность звонить не только тебе.

В груди Мэгги вспыхнуло облегчение. Он клюнул на наживку. Есть прогресс, наконец-то! Она сделала глубокий вдох и продолжила:

– Я могу вернуть тебе электричество, но не телефонные звонки, – ответила Мэгги. – Послушай, ты видел, как я работаю. И знаешь, как я действую. Я не собираюсь дурачить тебя с доктором. Я здесь не для того, чтобы навешать лапшу тебе на уши и отправить к тебе спецназовца в белом халате, – мы оба знаем, что ты слишком умен для этого. Я здесь не для того, чтобы обманывать тебя. Я всего лишь беспокоюсь о состоянии Кайлы и ее здоровье.

Она не хотела обращать его внимание на свое волнение по поводу Пола, потому что знала: Манкузо воспользуется этим в своих интересах. Заложник из ФБР был очень ценным, может быть, даже более ценным, чем дочь сенатора, пусть Манкузо этого и не осознавал. Единственное, что им руководило в данный момент, были паника и инстинкты. У него не было никаких запасных планов. Он был предоставлен сам себе – никаких схем, только инстинкт. Наверняка это было ужасно для такого помешанного на контроле, как Манкузо. Мэгги надо было помнить об этом. Страх – великий мотиватор. Проблема заключалась в том, что иногда он толкал людей на неверные поступки. Она должна была направить его в нужное русло, чтобы вызволить заложников из опасности.

– Хорошо, – ответил Манкузо. – Но никого больше. Что бы ни случилось сегодня вечером, мы с тобой пройдем через это вместе.

В этот момент сказанное им не дошло до нее. Невозможно долгое мгновение она думала, что услышала неправильно. Она просто услышала неправильно. Он не мог сказать того, что ей послышалось…

Но он сказал.