Опасные игры

До изысканного «Белладжио» мы добрались к часу ночи, до смерти уставшие. Нам позволяли продержаться только «Рэд Булл» и кофе, алкоголь мы старались пить по минимуму. Весь вечер мы были на взводе, и лишь к полночи – часу Золушки – немного расслабились. Я решила, что на сегодня мне хватит, со своей задачей мы справились. Кэмден же захотел поиграть в «блэк-джек» на свои деньги. Немножко, просто ради развлечения. Было приятно сидеть с ним рядом эдакой «фам фаталь» и подсказывать, брать или не брать ещё карту. К тому же за другими игроками было интересно наблюдать. Когда я не заглядывала Кэмдену через плечо и не следила, чтобы кольцо на соске не выпирало из-под кружев, я смотрела на всех этих людей и думала, какую историю они могут рассказать.

– Выпить хочешь? – спросила я, наклонившись к уху Кэмдена, придвигавшего к себе карты. Да, ещё мне доставляло удовольствие делать вид, будто мы пара из высшего общества. Я шептала ему на ухо всякую чепуху, дышала ему в затылок и метала в него двусмысленные взгляды. Это было игрой и в то же время не было.

– Да, пожалуй. – Он передал мне купюру. – Что-нибудь, что поможет мне побыть в форме ещё час.

Я коварно улыбнулась, взяла купюру и стала, крадучись, пробираться сквозь лабиринт столиков и автоматов к бару. Крадучись – потому что в таком наряде трудно было не чувствовать себя Джессикой Рэббит[19].

Почти в любом казино есть несколько баров; тот, что с закусками, – обычно посреди первого этажа. Бармену я нравилась, поэтому он делал мне хорошие скидки на крепкий алкоголь, а «Рэд Буллом» поил вообще бесплатно. От столика Кэмдена, расположенного позади нескольких автоматов, бар был расположен довольно далеко, так что видеть друг друга мы не могли, но могли писать сообщения. Телефон я ему вернула.

Видимо, во всех остальных барах закончились напитки, потому что прямо передо мной выстроилась очередь пьяных молокососов. Я пыталась привлечь внимание бармена, и, хотя он меня увидел, не мог же он забить на всех остальных.

Я думала, стоять ли в очереди или поискать в другом баре, пусть даже там не будет того, что мне нужно, но тут мой телефон запищал. Подумав, что это Кэмден, я достала телефон из сумки. На экране загорелся незнакомый номер и сообщение. Всего одно слово.

Привет.

Код – 228. Билокси.

Не думаю, что слово «привет» когда-нибудь было таким жутким. Я едва не уронила телефон. Но не уронила. Написала сообщение Кэмдену:

SOS.

Сунула мобильник обратно в сумку, сглотнула. Руки дрожали, начала кружиться голова.

Я знала, чей это номер. Он был написан на слепленном наспех объявлении о розыске. Я надеялась, что Кэмден правильно меня понял. Мы обсудили заранее, что делать при самом плохом развитии событий, обсудили всевозможные варианты и планы. И вот это произошло.

Хавьер знал мой номер. Он был ближе, чем я думала.

– Мисс? – позвал бармен. Я повернулась, затуманенным взглядом посмотрела на него. Очередь дошла до меня.

Я хотела было отмахнуться и пойти к лифту, но мой взгляд скользнул мимо него. В сторону столиков на другом конце бара, где сидел мужчина.

Он улыбнулся, и я почувствовала, как холод пробежал по моей спине.

Хавьер.

Мне очень хотелось бы сказать, что я развернулась и рванула прочь, лишь увидев его лицо. Но я этого не сделала. Я застыла, потеряв несколько бесценных секунд. Потому что у Хавьера было такое лицо, что не смотреть на него было невозможно. Кэмден очень точно сказал – Хавьер был как солнце. Если смотреть на него слишком долго, можно сгореть.

Он не был самым красивым мужчиной в мире, и если уж на то пошло, в нём не было ничего от классической мужской красоты Кэмдена. У него был широкий изогнутый рот, его нос несколько раз ломали, и в анфас это было очень хорошо заметно. Но его глаза были прекрасны и коварны. Его тонкие тёмные волосы были продуманно растрёпаны, он носил большие бакенбарды. Высокие скулы, выступающая челюсть. Но в сочетании всё это было значительно эффектнее. Он был красив – экзотической, опасной красотой.

Когда-то он был моим. Когда-то он разбил мне сердце.

А теперь собирался меня убить.

Всё то время, что я смотрела на него, заворожённая, он смотрел на меня. Оторвался лишь, чтобы набрать что-то на экране телефона, и этого мне хватило, чтобы вернуться к реальности.

Мой телефон вновь пискнул. Уголок рта Хавьера чуть дёрнулся. Он снова смотрел на меня.

Больше нечего сказать? 26 лет ты шла в ад.

Внутри меня словно пробили огромную зияющую дыру. Это была переиначенная цитата из песни, название которой он наколол на руке. Песни, которую для него выбрала я. В то время я не знала, о ком эта песня. Теперь он дал мне понять, что она обо мне.

Новое сообщение.

Прекрасно выглядишь.