Опасные клятвы

Его рот переходит на мой, сильный и уверенный, без колебаний. Иногда я удивляюсь, как ему удается не бояться меня. То, что он делает, может стоить ему жизни. Я не могу представить, что ночь со мной, неделя или месяц, которые мы провели, стоят того, что с ним случится, если Николай узнает. И все же…

Кажется, ему все равно.

— Марика… — Он вдыхает мое имя в мои губы, а его руки находят шелковые завязки моего халата. Под ним я обнажена, и когда шелк спадает, я слышу его стон удовольствия, а его руки касаются обнаженной кожи. Они широкие и грубые, обхватывают мою тонкую талию. Мне нравится, как он заставляет меня чувствовать себя хрупкой и защищенной одновременно, когда он поднимает меня на кровать: он все еще полностью одет, а я обнажена, и шелк развевается на полу.

— Тебе нравилось, когда я делал это с тобой. — Он скользит одной рукой между моих бедер, раздвигая мои складочки для толстого пальца, скользящего по моему уже ноющему клитору. — Когда я прикасался к тебе вот так…

— Да… — Я уже задыхаюсь. Мой взгляд скользит вниз и видит толстый гребень его члена, упирающийся в ширинку его жилета. Я ощущаю скользкую форму пуговиц под своими пальцами еще до того, как прикасаюсь к нему. Как приятно попытаться быстро расстегнуть их, просунуть руку внутрь и найти горячую, твердую форму его члена. Я знаю, какой звук он издаст, когда моя ладонь прикоснется к нему с тех пор, как он вошел в комнату.

Сейчас я знаю о нем дюжину или больше мелких интимных подробностей, о которых мне не следовало бы знать, и то же самое он делает со мной.

Он наклоняется, поворачивает меня так, что моя задница оказывается на краю кровати, и опускается на колени так, что его рот оказывается на уровне вершины моих бедер.

— Я делал это с тобой, помнишь? Стоя на коленях перед диваном, чтобы впервые полакомиться твоей сладкой киской…

Я вдыхаю, когда его губы скользят по внутренней стороне моего бедра, поднимаясь выше.

— Я бы не смогла принять тебя, если бы ты не сделал этого, — шепчу я, слова обрываются на полуслове, мой голос трещит от желания, когда его рот приближается к тому месту, где я нуждаюсь больше всего. — Ты слишком большой. И я…

— Я был первым. — В его голосе звучит желание, а его губы проникают прямо между моих бедер. — Первым попробовал тебя на вкус. Первым трахнул тебя. Первым сделал это…

Его язык проникает между моими складочками, горячо скользит по клитору, и я откидываюсь на одеяла. Больше нет ни разговоров, ни дразнилок. Есть только его рот, прижатый к моим бедрам, горячее, влажное, сладкое удовольствие от него, его язык, скользящий и перекатывающийся по моему клитору, когда он разводит мои ноги в стороны, а я прижимаюсь к его рукам, желая большего. Это так приятно, никогда бы не подумала, что что-то может быть настолько приятным.

Я чувствую, как его пальцы скользят по моему входу, дразня меня. Я выгибаюсь в нетерпении и чувствую вибрацию его смеха на своей коже.

— Ты хочешь этого, — пробормотал он. — Я дал тебе попробовать, и ты ненасытна.

— Адрик…, — стону я, прижимаясь бедрами к его рту, и тянусь вниз, проводя руками по короткой стрижке его светлых волос. — Перестань дразнить меня.

— О, это не дразнилки, принцесса.

Он отстраняет свой рот от меня, когда говорит это, и вдруг наклоняется надо мной, его пальцы проворно расстегивают пуговицы на брюках, освобождая его член. Он твердый и толстый, заполняет всю ладонь, когда он проводит рукой по его пульсирующей длине, и вдруг я чувствую, как горячая, набухшая головка упирается в мой клитор.

— Это дразнилка, — пробормотал он и наклонился, чтобы снова поцеловать меня.

Я задыхаюсь, когда он трется об меня, слизистая смесь его спермы и моего возбуждения смешивается, создавая восхитительное, горячее трение между головкой его члена и моим клитором, и я знаю, что сейчас кончу. Каждый раз, когда я начинаю дергаться и вздрагивать, он отстраняется, опуская головку члена ниже, чтобы обвести мой вход, а затем снова поднимается вверх, пока я не чувствую, как набух и стал чувствительным мой клитор, жаждущий кончить. Я беспомощно извиваюсь под ним, глядя на его довольное выражение лица.

— Пожалуйста, — шепчу я, и он смеется, низко и похотливо, снова целуя меня.

— Принцесса Братвы, умоляющая своего телохранителя заставить ее кончить.

— Адрик, я клянусь…

Он снова смеется над этим, но когда он снова толкает набухшую головку своего члена ко мне, и на мою плоть капает еще больше его слизистой спермы, он не отстраняется, и я чувствую, как мое тело напрягается, оргазм разворачивается где-то глубоко внутри меня, прежде чем мои ногти впиваются в его плечи, а моя голова откидывается назад в беззвучном крике, его тело прижимается к моему, и он крепко целует меня. Я выгибаюсь на нем, скрежеща от оргазма по скользкой длине его члена.