Опасные красавицы. На что способны блондинки

Покусав свою шариковую ручку и закурив очередную сигарету, он выдал следующее: «Единственный факт — парень пришел ко мне. Что бы еще ни содержалось в его рассказе, доля правды там есть. А вот отправные точки, напротив, отсутствуют. Никаких информативных записей нет и быть не может. Парень 20–24 лет, неглупый и с кое-каким образованием, то есть средняя школа и, вероятно, пара лет в университете. Выглядит прилично — аккуратно одет, опрятный, язык хорошо подвешен. Наделен восприимчивостью, сообразительностью и способностями. То, что его нанял ювелир, — правдоподобно. Родом из Фрисландии, ничего не известно, кроме того, что отец умер, и парень в значительной степени независим после внутрисемейного конфликта, но без денег; следовательно, работа — насущная потребность. Это можно было бы проверить, только наведя справки в муниципалитете, но его слова правдоподобны, а потому пока приемлемы. О ювелире ничего не известно. Доступ к уголовным картотекам нужен только для того, чтобы подтвердить отрицательный факт. Ларри Сент — некоторые сведения личного характера (адрес и т. д.) легко заполучить. Л. С. — это псевдоним? Сравнить идентичные инициалы. Наблюдение за Спуи вряд ли позволит получить много информации, но попытаться стоит. Возможно, вышедший на пенсию управляющий, о котором было упомянуто, или продавец, про которого сказано, что он пьяница…

Подход к старику — поскольку у нас нет права на возбуждение дела или какого бы то ни было мыслимого предлога. Мы должны быть очень осторожными: из-за малейшей жалобы поднимется ужасный тарарам, а у меня нет абсолютно никакого прикрытия. Все это сводится к следующему: парень не поленился прийти и отыскать меня. Соответственно, есть основания с ним повозиться. У меня не может быть оправдания для того, чтобы просто умыть руки. Парень нуждался в ободрении и в каком-то смысле в совете, но также и в помощи. Я не могу пренебрегать вероятностью того, что он нуждается в помощи. Это очень непрофессиональное замечание и непрофессиональный подход. Совершенно непрофессиональный. Отсюда — экспериментаторский характер всех этих рассуждений».

Это дело даст ему необходимый повод, и он купит новый блокнот, используя его для записей «замечаний по ходу ведения дела». А теперь, пожалуй, пора заняться какой-нибудь настоящей работой…

И все-таки эксперимент Ван дер Валька в области частного сыска мог ни к чему не привести, если бы не инспектор, теперь уже комиссар, Кан и довольно неудобное время — ближе к вечеру, на которое Ван дер Валька записал к себе на прием его зубной врач. Кан, дьявольски активный, напыщенный, лысый человек, теперь руководил экономическим отделом. Ван дер Вальк, который рылся в архивах, повстречал Кана в коридоре и решил задать ему вопрос:

— Вам что-нибудь известно о ювелире по имени Принц?

Кан фанатически стремился к тому, чтобы знать буквально каждого гражданина.

— Принц, Принц… а, я вас понял, ювелир, занимается антиквариатом.

— Я так и сказал.

— Что-нибудь известно, гм… Нет, нет, этого я сказать не могу; у него никогда не случалось никаких неприятностей. Если только до меня?

— В архивах ничего нет, я уже смотрел.

— Славная вам досталась работенка — вы к нам всего на один денек? Ничто так не обострит ваш провинциальный ум, старина, как день в городе, ха-ха. Непременно передайте от меня привет вашей жене.

Сказав это, он ушел пружинистой походкой. Всегда отличался такой скучной самонадеянностью. Но если Кан чего-то не знал, то этого и не существовало.

В одном он был прав: действительно, оказавшись в Амстердаме, Ван дер Вальк всегда чувствовал, как обостряется его восприятие. Вот уже несколько лет, как он здесь не жил, но это по-прежнему был его родной город, отличающийся от любого другого места в Голландии. И он хранил невинную верность людям, утверждая: «Вы никогда не найдете такого хорошего дантиста в Гааге». К тому же дантист принимал совсем рядом от главного полицейского управлением, в пяти минутах ходьбы по дороге на Кайзерсграхт. Еще один самозабвенно преданный амстердамец, который, кроме того, собирал китайский фарфор.

— Ага, вот теперь чудесно; можете прополоскать рот, если хотите. Две порции амальгамы, Энни. Старина Луи? Дайте-ка сообразить. Около шести месяцев назад он раздобыл для меня селадоновое блюдо времен династии Цин, просто прелесть. Серьезный человек, можете на него положиться.

— А про племянника вы знаете?

— Одну минутку, мы только немножко это отшлифуем. Про племянника? Нет. Тамошнего чудесного старичка зовут Босбум. Больше там я никого никогда не видел. Честный? Боже правый, да, безукоризненно. Вы там, в Гааге, всех подозреваете, это ваше профессиональное заболевание, ха; пару часов на нем не жевать.