Опасные красавицы. На что способны блондинки

— Да, именно. А теперь ты там увяз. И тебе придется оставаться в этом магазине какое-то время, мой мальчик. Но для учебы это место неплохое. Тебе нужно научиться владеть собой. Обращение с людьми — это хирургия, вот и все. О да, я несколько лет изучал медицину в университете. Мне это смертельно наскучило, но теперь я понимаю, что получил очень полезные знания: научился понимать человеческий организм. И знаю теперь, когда оставить вещи в таким виде, как они есть, а когда позволить им созреть еще немного. Когда сделать небольшой надрез, а когда взрезать глубоко. Тебе тоже приходится порой этим заниматься, а для этого требуется выдержка. Имеет место кровотечение — и ты учишься его останавливать. Никому не нужно пугаться крови, но это требует выучки. Если ты заинтересован в том, чтобы учиться, то на днях я подыщу тебе объект для предметных занятий. А пока карабкайся к вершинам этого пустячного ювелирного бизнеса. А это — дойная корова. Выпьешь еще? Ведерко со льдом вон там — с твоей стороны. До обеда время есть. Да, по поводу сегодняшнего вечера — придешь? Ну вот и отлично; подваливай сюда часиков эдак в восемь-девять — не обед, но я заказал холодные закуски, так что еды будет навалом. Никаких церемоний, некого пугаться, просто немного гостей, по большей части глупцов. А это станет для тебя хорошим первым уроком. Не обращай внимания, если старина Луи будет немного злиться на тебя; он, возможно, унижен тем, что дал себе волю в твоем присутствии…

— Тихий вечерок, — сказал Ван дер Вальк, зевая. — Хоть убей, не смогу сказать почему, но день у меня выдался трудный. Я думаю, это все из-за Ваттерманн, энергия из нее так и прет.

Он посмотрел на свою жену с удовольствием и удивлением.

— У меня нет никакого желания это обсуждать, — сказала Арлетт с апатией, которая была необычна для нее. Он даже не на шутку забеспокоился: что это с ней приключилось?

Арлетт не молодела. Обнаружив у себя седые волосы, она ужасно занервничала и с драматизмом заговорила о начинающемся «un coup de vieux»[40]. На самом же деле это настолько ей шло, что она стала красивей, чем прежде, к тому же серая прожилка была у этой пепельной блондинки едва приметна, если, конечно, не вглядываешься как одержимый. Правда, Она стала чуточку более худощавой и более энергичной: двигалась энергичнее, равно как и быстрее. Она еще не освоилась в новой квартире, удручающе тесной. Они не смогли бы здесь расставить и половины мебели, если бы захотели ее привезти. Решили отправить груженый грузовик во Францию, «на дачу», приобретенную к пенсии и теперь ставшую их подлинным домом. Сознание того, что вещи уже находятся там, каким-то образом укорачивало годы, остававшиеся до пенсии. Они согласились, что с его пенсией по инвалидности стоило бы выйти в отставку пораньше, пусть даже ему еще нет и пятидесяти.

«Красивая женщина», — подумал Ван дер Вальк.

Арлетт обижала маленькая квартира. Негде даже поставить телевизор. «Место ему, — заметила она со своей чисто французской логикой, — на кухне или в крайнем случае в столовой». Но никакой столовой не было: они ели на кухне. Голландские кухни, увы, слишком малы, и сейчас, в первый раз попав в современный дом, где пространство нещадно экономится, Арлетт страдала от тесноты. Это действительно была крошечная квартирка, по любым стандартам спроектированная с крайней прижимистостью. «Ну, ваши дети уже выросли, — сказал чиновник, ведающий распределением жилья, — и вам не нужны все эти спальни». Это было правдой. Мальчики никогда не появлялись в доме, но даже одна спальня была слишком маленькой и не вместила их кровати, так что ее тоже отвезли в коттедж. Они спали на узких лежанках. Все равно как в армии. Рут, их приемная дочь, единственный ребенок, живущий дома, молчаливая, замкнутая девочка-подросток, тоже ненавидела свою спальню, так же как и они — свою.

«Гнусный маленький чулан», — сказала она. О своей новой школе дочь тоже придерживалась невысокого мнения. В целом Ван дер Вальк иногда сожалел, что согласился на эту свою шикарную новую работу.

«А впрочем, подумай о деньгах, которые мы откладываем», — сказал он как-то задумчиво.

«Дерьмо, — раздраженно отвечала Арлетт. — На что нам откладывать деньги? За коттедж заплачено. Мальчики почти закончили учебу и уже поговаривают насчет грандиозной работы, которую себе подыскали. А мы с тобой как пара тщедушных старых куриц, видящих детей примерно раз в шесть месяцев, когда они скидывают нам на колени своих сопляков перед тем, как исчезнуть в очередном круизе по Карибам».

По поводу коттеджа она тоже не испытывала такой уж радости: «Я уверена, что там все время будет идти дождь». — «Ну да, и поэтому все тамошние жители выращивают виноград».

Ван дер Вальк не сдавал своих позиций, поскольку он усвоил проведенное Вольтером различие между теми странами, где думаешь, и теми, где просто потеешь.