Опасные красавицы. На что способны блондинки

И разумеется, ему пришлось задержаться. Он оказался вовлечен — о чем предупреждал его Флинн и подтвердили адвокаты во время дружеской конференции с сигарами в офисе Линча и еще раз за кофе и бренди в гостиной миссис Линч — в запутанный клубок аффидавитов, повесток в суд и прочих юридических тонкостей, которые он когда-то изучал в колледже, но давным-давно благополучно забыл.

— Даже и не думайте, — заявил мистер Мэтью Диллон, старший советник, тенор дублинского бара, — что я оставлю эту женщину в покое. Я обязательно вытащу ее из норы.

— Несмотря ни на что? Думаете, это разумно, Мэт?

— Несмотря ни на что. Мне жаль, что убит ее отец; мне жаль Эдди Фланагана — он достойный человек, хоть и пьяница.

— Вы должны помнить, — мягко вставила миссис Линч, — что у этой женщины есть дети.

— Я считаю, что ее дом, дети, репутация, счастье и стабильность оказались под угрозой не из-за Дэниса, — возразил мистер Диллон, терзая бренди.

— Я не могу позволить себе выдвигать предположения, — медленно произнес Линч, — но если кто и должен сидеть на скамье подсудимых, так это она. Ван дер Вальк?

— Я мог бы отказаться отвечать, — вежливо, — мотивируя это тем, что полицейскому не следует выражать свое мнение. Я должен сказать, что не обнаружил никаких фактов, доказывающих ее причастность — пусть даже косвенную — к убийству отца. Раз уж вы меня спросили, то да, я согласен, что она каким-то образом в этом замешана. Не могу понять как — убежден, она сама этого не понимает — и никто не понимает.

— Но мы это выясним, — вставил Диллон.

— Я прав? — медленно спросил Ван дер Вальк. — Я прав, думая, что Дэнис вообще отказывается ее вмешивать?

— К сожалению, вы правы, — подтвердил Диллон.

— И правильно делает, — заметила миссис Линч.

— Да, — согласился Ван дер Вальк. — Правильно делает. Но допрашивающий судья в Голландии может не принять его отказ. Не знаю; думаю, он может вызвать ее как свидетеля.

— Я готов, — разозлился мистер Диллон, — собрать всех этих, как вы выражаетесь, очаровательных леди вместе с Коллинзом и старым дядюшкой Томом Кобли и притащить всю банду в суд в Амстердаме. Если потребуется.

— Я буду надеяться, — сказал Линч, — что этого не потребуется.

В итоге именно Ван дер Вальку, хотя он пока этого не знает, придется принимать решение. Ему еще не скоро предстоит обрести душевный покой.

Возвращение домой вызвало всплеск шовинизма. Ван дер Вальк не замечал за собой такого недостатка, но, не испытывая удовольствия при виде этого уродливого места, он почему-то с несвойственной ему симпатией сошел с трапа самолета в Схипхоле, хотя его радость главным образом была адресована Арлетт (в зеленых брюках и элегантном новом пуловере), которая ждала его на выходе. Вот что входит в понятие «дом» — не знакомые запахи и звуки, не вид красных кирпичей и яркой белой краски — столь непохожие на замызганную Ирландию (страну, которую он горячо полюбил). Дом — это уют, созданный руками Арлетт. Арлетт — умная женщина, хотя временами ее бестолковость вызывает тревогу; очаровательная, хотя умеет быть крайне непривлекательной; уравновешенная, хотя имеет множество дурацких предрассудков; хорошая хозяйка, когда в настроении, которое, к счастью, посещает ее почти каждый день. Но главное — она создает вокруг себя атмосферу любви и надежности: ее преданность безгранична, от нее веет теплом и душевным спокойствием, она необычайно искренний человек. Когда возвращаешься домой даже после короткого отсутствия, то можешь быть уверен, что все вокруг будет сверкать, повсюду будут стоять цветы, а также появятся новые пластинки, она приготовит вкусный обед и какие-нибудь экстравагантные напитки.

— Ну и как Ирландия?

— Очень самобытная страна, тебе бы там понравилось.

Самобытность была ее шовинизмом, утверждением своего французского происхождения и одновременно протестом против голландского конформизма.

— Литература для туристов составлена великолепно, я ей просто зачитывалась. Видно, что у них есть вкус — в отличие от англичан, у которых он начисто отсутствует. Бедняжки. Но у них явно есть какой-то недостаток — климат или еда?

— Да, еда там не ахти, — пробормотал он с набитым ртом. — Зато погода стояла чудесная.

— Какая несправедливость, — возмутилась она. — У нас все время шел дождь. А их знаменитое виски… надеюсь, ты много привез?

— Да, я дрожал от страха, но таможенник лишь дружелюбно улыбнулся, и мне стало стыдно за себя. Соус еще остался?..

В отделе дела шли своим чередом, и он даже расстроился, когда обнаружил, что здесь прекрасно обходятся без него. Он прошелся по комнатам, придираясь по пустякам в целом лишь для вида. Все много работали, гораздо больше, чем он сам. Весь его стол был завален признаками усердия подчиненных. Как всегда после отпуска, выявилось много дел, которые оставили до его возвращения, и он немного воспрял духом. Значит, все-таки незаменим. На несколько дней он начисто забыл о мистере Мартинесе. Но судебный следователь не собирался оставлять его в покое.