Опасные леди

век знал, что она – то есть Джесс – небанальная соблазнительница, а у нее к УУ серьезное дело. И Эбби обрадовалась этому обстоятельству. Значит, у Джесс все еще есть шанс, если УУ поручил своему шоферу забрать у нее материалы. У нее просто гора с плеч свалилась, когда она осознала это. Но другая мысль заставила ее испытать неловкость. Она не разбиралась ни в компьютерах, ни в программах к ним, но этого нельзя показать, ибо, если это дойдет до Уэббера, то покажется ему весьма непрофессиональным. А она должна дать Джесс шанс, ничего ей не напортить. Да, все оборачивается гораздо лучшей стороной, чем она надеялась. Потрясение и последовавшее за ним облегчение подсказали слова, ей самой показавшиеся неожиданными:

– Ну, пожалуй, причин для столь бешеной спешки у меня нет…

Она даже подумала, не перехватывает ли через край, позволяя себе проявлять такое дружелюбие по отношению к шоферу… Впрочем, это, наверное, от эйфории облегчения, и тут уж ничего не поделаешь. Да, она чувствовала себя поначалу несколько неуверенно, но когда догадалась, что он с самого начала не предполагал, будто ее цель – соблазнение… Ведь это, в конце концов, лишь недоразумение… Господи, что же так путаются мысли? Он действительно очень привлекателен, а она никогда не ужинала с человеком просто так, дружески, поскольку вечно занята этими кругосветными плаваниями. Тем более, убеждала она себя, речь не идет о каких-либо отношениях с ним в дальнейшем. Просто взять то, что тебе дается сегодня, как нередко говаривает Джесс. Да почему бы в самом деле не порадовать себя приятным обществом?

Пожалуйста, поешьте со мной, – сказала она простосердечно. – Ужасно будет обидно, если еда пропадет, да и в самолете, когда я полечу в Париж, никто, полагаю, не бросится кормить меня деликатесами, а я и в самом деле проголодалась.

Теперь она действительно захотела есть, так что в словах ее не было никакой натяжки.

Он расслабился. Эбби заметила это по смягчившемуся выражению его глаз и чуть приподнявшимся уголкам рта, обещавшим появление его обворожительной улыбки.

– С удовольствием, Джессика, – тепло ответил он.

И сердце Эбби опять слегка и очень забавно скакнуло, но это скорее всего от внезапного опасения, как бы не поставить себя перед ним в дурацкое положение… Ведь на самом деле она Эбигейл Лемберт, а не Джессика, вот о чем не следует забывать.

– Меня зовут Оливер, и я рад встрече с вами.

Он протянул ей руку, и Эбби подала ему свою, почувствовав в его рукопожатии тепло и сдержанную силу, которую и предполагала в нем с самого начала. Но от этого прикосновения кровь бросилась ей в голову, и, когда их глаза встретились, она подумала, что он весьма опытен и, пожалуй, слишком стремителен.

Затем Эбби с удивлением подумала, что испытывает гораздо большее смятение, чем могла ожидать в начале этого необычного вечера. Она достаточно взрослая и достаточно умудренная жизнью, чтобы предвидеть приближение чего-то из ряда вон выходящего. Возникала угроза: по каким-то странным причинам взамен восхитительного ощущения чувственной взволнованности Эбби почувствовала озноб, пробежавший по ее спине. Почему? Она не знала. Возможно, просто потому, что он принимает ее за другого человека, в чем, впрочем, виновата она сама. Или она неправильно понимает его? Но как бы там ни было, преданность сестре сейчас преобладала над всем другим. В дальнейшем она будет иметь возможность послать тысячу проклятий на голову Джесс, втравившей ее в эту историю, но пока, пока…

Ах, если бы знать…

ГЛАВА 2

Эбби уже раскаивалась, что не решилась открыть Оливеру свое настоящее имя. Если бы… если бы знать, как все далеко зайдет… Ох, но она не знала, действительно не знала.

Она силилась улыбаться и надеялась, что улыбка ее выглядит вполне естественно.

– Почему бы вам не присесть и не отдохнуть, пока я подам на стол?

Он улыбнулся.

– Да, конечно, но еще только одно. Могу я попросить вас о любезности разрешить мне позвонить?

Сердце Эбби екнуло. Может, он решил позвонить жене или подружке и сказать, что задерживается? Ох, Эбигейл Лемберт, неужели ты ему поверила, что у него никого нет?

– Конечно, Оливер. Телефон в холле, в гостиной тоже и… – Она кивнула на аппарат, висящий на стене кухни.

Кивнула и тотчас возненавидела себя за мысль, что, разговаривая со своим абонентом с кухни, он потом не сможет отрицать наличие у себя партнерши. Подавив эту мысль, пришедшую из прошлого опыта общения с мужчинами, она задала себе вопрос: с какой стати стал бы этот красавчик Оливер откровенничать с ней? Ему, должно быть, лет тридцать пять, и женщины наверняка от него без ума… Все так, но сердце ее замерло, когда он предпочел позвонить из холла.