Опасные манипуляции 3

Проснулся, или очнулся, я на следующий день, в Людиной квартире. Первым делом, попытался, оторвать голову от подушки, и у меня это получилось. Когда (не знаю — вчера или позавчера), меня приволокли в эту квартиру, последнее что я помню — я падаю лицом на белую простынь. Больше не помню ничего. Повязка, старательно намотанная на голову и ухо, молодой, смешливой барышней со «скорой», куда то испарилась. Снизу отчаянно давил мочевой пузырь, руки и ноги болели нестерпимо. Наверное, я, все-таки, спал не одну ночь. Послышалось торопливое цоканье, и в поле моего зрения появился, отчаянно спешащий и визжащий от радости, Никсон, который, не обращая внимания на мой протестующий вопль, прыжком заскочив на постель, стал прыгать по подушке, на ходу облизывая мое лицо и голову влажным языком. Я схватил его, и прижал к себе, не смотря на попытки щенка вырваться и продолжить свой «танец радости». Через минуту на простыне появилась голова Ареса, который вежливо махнул мне пару раз обрубком хвоста, приглушенно гавкнул на Никсона, призывая расшалившегося щенка к порядку и, грустно вздохнув, ушел в сторону своей подстилки. Я попытался встать, преодолевая боль застоявшихся конечностей, удовлетворенно увидел свои брюки, висящие на вешалке, и поясную «оперативку», с торчащей из нее коричневой рукоятью «макарова». Во время разборок со следствием на улице Электоральной, пистолет у меня изъять никто не попытался, а, из моего отдела, лицо, полномочное забрать мое оружие, так же не приехало, что было совсем не правильно. Хорошо, что он у меня еще на специальном стальном тросике к ремню зацеплен, случайно не потеряется. Я вынул магазин, передернул затвор, охнув от боли, поднял с пола выброшенный из пистолета, блестящий латунью, цилиндрик патрона, и доснарядил магазин до полного комплекта. Закончив самые важные дела, побежал в туалет, захлопнув дверь перед носом, обиженно взвизгнувшего, Никсона, который не хотел со мной расставаться.

На кухне, посреди стола, стояла сковорода с котлетами и жаренной картошкой, накрытая крышкой и полотенцем. Это сооружение венчала записка: «Ты здоров. Никуда не ходи, отлежись. Буду в шесть» На часах было двенадцать часов дня. Я доплелся до телефона и позвонил на работу.

— Ты где? — начальник розыска был явно не в духе.

— Докладывая. Вчера вечером был на улице имени Первого главнокомандующего, увидел женщину, убегающую от китайского ресторана, в котором через минуту начался пожар. В ходе преследования подозреваемой установил квартиру по улице Электоратной, где с использованием табельного оружия, задержал женщину и мужчину, которые признались в совершении поджога с целью убийства владельца банка «СибУралВосток» и его жены. Подозреваемые были переданы сотрудника местного отдела. При задержании был травмирован в голову. Ничего серьезного, но в себя пришел только сейчас.

— Ладно, хорошо. А то тебя с утра следствие с отдела имени Первого чекиста разыскивало. Телефон следователя запиши, и, желательно, тебе сегодня с ними вопросы решить, а завтра, если нормально будешь себя чувствовать, с утра жду на службе. Если не в состоянии будешь — бери больничный и мне отзвонись. Все, давай, лечись.

— Понял, шеф, до свидания.

В следственный отдел на проспект Первого чекиста я приехал к двум часам. Старший следователь майор Желткова была явно не в настроении и закончив записывать мои данные, начала допрос с жесткого наезда:

— На каком основании вы ворвались в жилище граждан и стали там стрелять?

— Я в рапорте все изложил.

— В рапорте изложен полнейший бред. Почему вы не проследовали в отдел милиции вместе с жильцами из этой квартиры? А хотя, не говорите, я уже догадалась. Вы хотели скрыть факт нахождения в пьяном виде? Я правильно понимаю?

— Скажите, майор, а кто вам дал команду скрыть побег подозреваемой из отдела — ваше, следственное руководство или начальник отдела?

— Ч- т- о- о⁈ Да, как вы смеете! — хотя старший следователь старательно разевала в крике свой, жирно накрашенный бордовой помадой, рот, но в глазах плескалась неуверенность или, даже, страх.

— Хорошо, записывайте в протокол — заявляю, что производство по данному делу старший следователь органа внутренних дел ведет незаконно, так как, согласно статьи сто двадцать шесть уголовно-процессуального кодекса РСФСР, дело об убийстве, совершенном из корыстных побуждений, способом, опасным для жизни многих людей подследственны органам прокуратуры.

Желткова, начавшая записывать мои показания отбросила ручку:

— Я эту чушь записывать не буду. Зальют по пьяной лавочке буркала, из пистолета в квартире граждан стреляют, а потом истории придумывают.

— Тогда, я от дачи показаний отказываюсь, надеюсь, что в прокуратуре найду понимание. До свидания.

— Я вас не отпускала! Стоять. Ты, все равно, из отдела не выйдешь.