Опасные манипуляции 3

— А какого, извините меня, хера, ты Жанна, тут выделываешься? То ко мне бегаешь и ноешь, что уголовный розыск не работает, тебе в суд нечего отправлять. А тут тебе раскрытие принесли, на блюдечки, и не так, как обычно, одна явка с повинной, без доказательств, от которой жулик в суде начинает открещиваться, типа выбили из меня показания. А ты в позу встала, какое-то слово новое кричишь. Это что за провокация такая? Ты что, журнал «Огонек» на досуге почитываешь, где Коротич милицию говном поливает? Ты смотри мне, я работу следствия по этому делу лично проверю. А то что парень сам постановление выписал, так это опять к тебе вопросы. Ольга твоя, по твоему указанию Силкина отказалась задерживать, а уголовное дело на твоем столе осталось, в нарушение приказа. А твой дежурный следователь, не видя дела, совершенно справедливо, отказался человека задерживать. А Жемчужный поступил грамотно, не равнодушно, в рамках полномочий, определенных УПК. Это мое мнение. Все иди. И ты, Жемчужный, тоже иди, работай спокойно, молодец.

Бледного и остро воняющего потом Илью Силкина вывели ко мне, в следственный кабинет ИВС, около трех часов дня, раньше подъехать я не мог, был очень занят.

Парень сел на привинченный к полу табурет, и не поднимая на меня взгляд красных, как у кролика глаз, хрипло прошептал:

— Я хочу сознаться. Я так больше не могу.

— В чем сознаться, Илья?

— Грабежах. Я не могу больше это терпеть. Я не могу быть здесь. Они мне все сняться и душат меня, стоит мне закрыть глаза.

— Кто сниться, кто душит, я не понимаю? Сигарету хочешь?

— Нет, не хочу. Сняться бабки, у которых я деньги забирал, и вы снитесь.

Я засмеялся, но замолчал, обожженный злобным и быстрым взглядом Чмуни:

— Ничего смешного. Бабки все без лиц, там просто дыра темная у всех вместо лица. Они меня душат, как в жизни, я, когда просыпаюсь, вздохнуть не могу. А у вас лицо есть, у единственного, есть лицо. Они меня душат, а вы смеетесь на домной. Мне страшно, заберите меня отсюда, я в чем хотите признаюсь, только увезите отсюда.

— Я тебя отсюда забрать не могу. Если бы ты вчера нормально разговаривал, то ничего бы этого не было. Ноя могу тебе немного помочь. Ты мне расскажи о каждом твоем ограблении, напиши явку с повинной, а я тебе покажу фотографии…

— Какие фотографии?

— Бабушек, что тебя душат. Ты же говоришь, что я с лицом у тебя во сне, и я тебя не душу? Если ты во всем признаешься и посмотришь фотографии каждой, то они тебя душить не будут, я же тебя не душу во сне.

— Давайте, давайте, что писать — Илья резко потянул к себе стопку пустых бланков: — Говорите, как правильно заполнять.

Отбросив в сторону оформленное признание в очередном преступлении, кающийся грабитель хватал очередную фотографию своей жертвы, переснятую с карты формы №1 из паспортного стола, пристально вглядывался в нее, чуть ли не поглаживая.

— А можно мне их оставить — Илья умоляюще смотрел на меня, приживая к себе фотокопии.

— Нет, я не могу. Я тебе их даже показывать не имел права, понимаешь, просто не должен был этого делать. Простоя я подумал, что если ты покаешься и их лица увидишь, то тебе легче будет — я с трудом вытащил пачку карточек из судорожно –сжатых пальцев задержанного и крикнул конвой. Илья хотел что-то сказать, но передумал, и сгорбив плечи вышел в коридор. Как сказали мне опера ИВС, следующую ночь задержанный Силкин спал беспокойно, но больше не кричал, не стучал в дверь и не будил своих соседей.

Глава 14 Закон сохранения энергии.

Людмила Сомова.

— Люда — голос мамы в телефонной трубке был встревожен: — сегодня из Энергосбыта молодой человек приходил, сказал, что ему директор нужен, обещался придти завтра к десяти часам утра. Он мне почему-то очень не понравился. Все время улыбается, а чувствуешь себя, как будто в дерьмо наступила.

— Угу, мама, я поняла — я с сожалением посмотрела куски жаренного мяса, которые ждали меня на широкой тарелке, и встречу с которыми откладывал внезапный телефонный разговор с матерью: — У тебя все или что –то еще важное, а то я тут ужинаю.

— Да вроде бы все, дочь — мама на том конце провода задумалась, вспоминая, не упустила ли чего важного.