Опасные манипуляции

Со словами «Сними очки» Наташа шагнула вперед, ее взгляд скользил по мне, выбирая точку нанесения возмездия. Вдруг я, к своей величайшей радости, заметила растерянность в ее глазах. Она замерла, ее руки метнулись к глазам, она тщательно пыталась стереть с лица источник усиливающейся жгучей боли, из-за прижатых к лицу ладоней раздался глухой стон. Через несколько секунд три прихлебательницы присоединились в страданиям своей предводительницы. Поняв, что процесс моего воспитания пошел не по плану, несколько человек из числа зрителей двинулись в нашу сторону. Стараясь сохранять на лице выражение скуки, я подняла свой портфель и двинулась в сторону дома. Сворачивая за угол, я скосила глаза, и заметила, как четыре сгорбленные фигурки, поддерживаемые с боков заботливыми руками, двигаются в сторону здания школы, а несколько человек остались на месте несостоявшейся драки, возбужденно крича и размахивая руками.

Последующие два дня Наташа и ее подружки в школе не появлялись. Мои одноклассники со мной не разговаривали, когда я входила в класс, все замолкали. Общалась я только со своим соседом и только по делу. Но вакуум вокруг меня был необычным. Меня старались обходить по дуге, не встречаться глазами, но это не было похоже на пресловутый презрительный бойкот. Нет, это было что-то новое. Все встало на место, когда я в узком коридоре столкнулась со Славиком — Табаки. Он отскочил в сторону и вжался в стену. Я удивленно взглянула ему в глаза, навстречу мне плеснула волна страха. Они ничего не поняли! Мое оружие осталось моей тайной. Они столкнулись с мелкой пигалицей, которая стала вести себя крайне дерзко, каким-то образом победила женскую гвардию класса. Это было непонятно и вызывало опасение. Даже признанные авторитеты, занимавшие задний ряд справа и слева от моей парты, старались обходить меня стороной: а вдруг я и им хамить начну… Драться с девочкой, да еще с неизвестным результатом?

Кроме позора ничем не обогатишься.

На третий день в классе появились жертвы моих козней. Непоправимого ущерба красоте я, к моему облегчению, не разглядела. Претензий ко мне они не предъявляли, в сторону старались не смотреть, а зацепившись взглядом, спешно опускали глаза. Ну и хорошо. Нельзя сказать, что ситуация меня не устраивала. Так получилось, что в школу я попала не по месту прописки, школа была почти в центре города, народ тут жил соответствующий. Судья, глава районной администрации, солист оперного театра — вот примерный уровень должностей родителей моих соучеников. А тут вот ходит что-то непонятное. Точнее всего, наверное, мой статус соответствовал положению мещанки, чудом попавшей в Смольный институт благородных девиц. И носики утонченно морщат, и в спину плюют, и за глаза, по-французски, обсуждают. Конечно, за регулярное списывание некоторые учащиеся были готовы улыбаться при встрече, но это уже мне было не надобности. Поэтому проучилась я много лет по принципу «одна на льдине», и новое положение меня абсолютно не напрягало.

Так, вроде бы у меня все устаканилось, но как-то у кабинета истории, полыхнуло у меня лицо жаром, значит, опять кто-то гадости обо мне говорит. А тут и вертеть головой не надо, вон Наташенька Богоявленская, со своими подружками, и пара мальчиков в кружок встали, и что самое интересное, один из мальчиков сосед мой по парте, Андрюша Козлов, которому, как я заметила, Наташа усиленно глазки строит.

Вместо того, чтобы мирно пройти мимо, так как разговаривали и хихикали они тихонько, и слышать ничего я не могла, черт меня дернул на обострение ситуации. Подошла я сзади, аккуратненько Богоявленскую по плечику пальчиком постучала, а когда она недоуменно обернулась, ехидненько так спросила:

— Что Наташенька, опять гадости обо мне говоришь? Еще раз услышу — сделаю больно, ты поняла?

Гляжу я в бледное от ярости лицо Наташи, а у самой от страха душа вся заледенела. А вдруг не выдержит она такого унижения в присутствии симпатии своей — Андрюши, соседа моего, разлюбезного? Но и спускать такое нельзя, промолчишь раз-другой, и все вернется на круги своя, а по новой весь класс на место ставить — не факт, что во второй раз получится.

Молчание затянулось, Наташа на меня смотрит, а все на Наташу, команды ждут. Придется опять идти на обострение, шагаю к ней вплотную, носком наступая на краешек подошвы новеньких туфелек Богоявленской.

— Наташа, ответа жду…

Она молча кивнула.

Отступаю назад, делаю книксен, улыбаясь:

— Вы так любезны…

Снова шаг вперед:

— Пройти могу?

Расступились в молчании, шагаю с прямой спиной, вроде все получилось, можно на какое-то время расслабиться.