Опасные намерения

— Вы свободны в своих действиях, мистер Соренсон, и можете сделать все, что пожелаете. Никто из нас не осознает, что такое свобода, пока ее у него не отнимут. Быть живым и свободным — самое главное в жизни. Сейчас вы думаете о себе, и я не осуждаю вас, но если наши подозрения оправдаются и Мэдди действительно включена в Программу, подумайте, от чего ей пришлось отказаться. А теперь, когда ваша невеста сбежала, у нее возникла масса проблем, самая главная из которых — остаться в живых. Подумайте об этом, мистер Соренсон. А теперь нам надо идти, — сказал он, глядя на часы.

Свобода. Пит снова и снова повторял про себя это слово. Неотъемлемое человеческое качество, которого лишили Мэдди.

Пит уже вышел из квартиры и собирался закрыть за собой дверь, но на мгновение застыл на месте.

— Подождите, Джейкс. Надо оставить для Мэдди сообщение на автоответчике. Я хочу, чтобы она знала…

Глава 19

Как и сказал таксист, Састон находился в двадцати милях от Прово. Назвать эту выжженную солнцем грязную дыру городом значило оказать ей слишком большую честь. Мэдди расплатилась, вышла из машины и оглянулась по сторонам, чтобы проверить, не следят ли за ней. Не заметив ничего подозрительного, она двинулась к кафе.

«Господи, Дженни, наверное, уже потеряла всякую надежду», — подумала Мэдди, направившись к пешеходному переходу.

В Састоне не было ничего, что можно было бы назвать привлекательным. Мэдди пришли на память старые вестерны, где показывали узкие убогие улочки и деревянные тротуары. На противоположной стороне улицы она увидела магазин и аптеку рядом с ним. Чуть дальше находились магазин одежды и парикмахерская. Заблудиться в таких городках, как Састон, невозможно. Над витринами каждой лавки красовались матерчатые зеленые козырьки. Мэдди с раздражением подумала, что владельцы наверняка каждое утро проверяют, идеально ли они натянуты.

Она подошла к кафе. Прикрепленный под вывеской плакатик гласил: «В кредит не обслуживаем».

Мэдди толкнула дверь несколько раз, но та поддалась только тогда, когда она ударила по ней ногой. Тотчас ожил огромный колокольчик. Мэдди вздрогнула и отскочила в сторону, не сразу сообразив, откуда исходит звон. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она сняла соломенную сумку с правого плеча и одела ее на левое, затем вошла внутрь и стала разглядывать посетителей сквозь темные очки. Дряхлые красные стулья были кое-где скреплены разноцветными проводами. Лицо Дженни, сидевшей за столиком у дальней стены, озарилось радостью, но Мэдди прижала палец к губам, давая понять, что не стоит привлекать к себе внимание посторонних.

Она села рядом с подругой, предварительно поменяв пару стульев: слишком шаткими они показались.

— Я так рада тебя видеть, Дженни. Пожалуйста, не плачь и тем более не смейся, не делай ничего, что может привлечь к нам внимание. Я в Састоне всего несколько минут, но уже успела его возненавидеть. Как здесь готовят?

— Не так уж и плохо, если не обращать внимания на тараканов и мух, которые изредка попадаются в супе. Акции «Юнитек» выросли до пяти долларов. Я тоже не люблю Састон и не хочу здесь оставаться. Они дали мне восемьсот пятьдесят долларов и сказали, чтобы я тратила их экономно, представляешь? Я снимаю маленькую квартирку, но работу так и не нашла. А для того, чтобы подыскать что-нибудь в Прово, надо иметь машину. Один раз в день отсюда ходит автобус, но если водитель не в настроении, он может и отменить рейс. Зато здесь целых три церкви, которые каждое воскресенье набиты битком. Все абсолютно не так, как мне обещали.

Мэдди кивнула.

— Знаешь, Дженни, я о многом передумала с тех пор, как сбежала. Похоже, эта самая Программа рассчитана не на таких людей, как мы с тобой. Она создана для преступников, для которых какая-нибудь провинциальная дыра, где их не найдут бывшие дружки, предел мечтаний. — Она рассказала Дженни о той конуре, в Лаудердейле. — Похоже, до меня там отсиживался не один десяток уголовников. Тем, кто меня охранял, было совершенно наплевать, хорошо мне или плохо. Им казалось, что я приму все их обманы как должное. Они хотят, чтобы мы делали только то, что им нужно, и когда им нужно, но попробуй только попросить их о чем-нибудь, увидишь, что будет. Ты хотя бы получила новое имя и документы, а почему мои не готовы? Это несправедливо.

— Что нам теперь делать?

— Тебя кто-нибудь контролирует? Ты где-нибудь отмечаешься? Как все это происходит? Меня охраняли двадцать четыре часа в сутки. Я должна была докладывать, даже если шла в ванную.

— Я отмечаюсь один раз в неделю. Меня никто не беспокоит. Да и зачем им это надо? Думаю, они считают главным свидетелем тебя.

— Как ты отмечаешься?