Опасные решения

— Синяков не боишься? — Гектор пристально смотрел на меня, враз подобравшись. От весёлого и добродушного сотника в нём не осталось ничего.

— Синяки не переломы, сходят быстро, — отмахнулась я, мысленно удивившись таким изменениям.

Гектор думал. Я мысленно молила: ну давай же, соглашайся… Тренировки по каратэ мне очень нравились, я буквально летела на занятия. Ещё и тренер был замечательный: тактично объяснял ошибки, исправлял стойки и удары, а о философии стиля рассказывал так, что можно было заслушаться. И я была уверена: тренировки здесь принесут мне не меньше удовольствия. Да и тело скучало без привычных нагрузок. Только бега ему явно не хватало. А вот размяться, как следует, заставить работать все мышцы, и при этом отточить полезное умение защититься в какой-нибудь нехорошей ситуации от молодца со злыми намерениями, было бы очень здорово. "Мммм, кааайф! — согласился внутренний голос. — После тренки да в ванну залечь, когда каждая мышца ноет… "

— А что князь скажет? — медленно произнёс мужчина. — Башку мне потом не открутит?

— С какого перепугу? — искренне удивилась я. — Он не говорил, что мне нельзя учиться драться.

— Ну ладно, — Гектор хлопнул ладонью по колену. — Давай так: как он вернётся, ты с ним поговори. Разрешит — сам тебя тренировать буду, значится.

— Спасибо! — я подпрыгнула от радости и от избытка чувств чмокнула сотника в щёку.

Тот покраснел так, что от него можно было бумагу поджигать. А остальные стражники заржали и принялись подтрунивать над командиром, дескать, совсем одичал, раз от такой мелочи смутился.

— А ещё была как-то история, баял дед мой, а ему его дед сказывал, — начал Васька, когда смех утих, — жила в деревне девушка. И начал за ней ухаживать местный парень. Даже сладилось всё у них, к свадьбе шло дело по осени. Родители приданое готовили, сваты честь по чести приходили. А парень был в дружине князя тогдашнего. Выпала его очередь торговый обоз охранять, и напали на обоз тот лихие люди. Как сквозь землю провалился. Только по осени ночью стукнул в окошко к девке-то жених. Бледнющий, только глаза горят, на лице. «Любишь? — спрашивает. — Ждала?» А она слезами от радости залилась, ждала, говорит, соколик мой ясный, чуяло сердце, что вернёшься ко мне. А парень ей и говорит, мол, будь готова, завтра ночью приду за тобой, пойдём в храм Двуликого, да женой назову тебя. И девка-то и согласилась.

Стражник умолк, обводя взглядом собравшихся и ожидая реакции.

— Дура девка, — прогудел сидевший рядом с Гектором рыжий здоровяк. — Волоса длинные, а умишко куцый. Кто ж по ночам сватается-то?

— Вот и я не понимала никогда, почему люди, наслышанные о нечисти и опасающиеся её, как пыльным мешком стукнутые, идут следом за якобы знакомым человеком, с которым явно не всё хорошо, — поддакнула я. — Вась, так он кем стал-то? Упырём?

— Живым мертвяком, — охотно удовлетворил моё любопытство рассказчик. — А чего девка согласилась, говорите? Дык любила его без памяти. И ночью он её забрал, да повёл к храму. А вокруг — тишина, ни один листок не шелохнётся. И только по деревне за ними собаки воют, как по покойнику. А руки-то у жениха ледяные, да всё крепче он живую ладонь сжимает. Девушка взмолилась, чтоб отпустил, а он в ответ расхохотался, повернулся к ней, а вместо лица — череп скалится.

— Мило, — согласилась я. — Она в обморок не брякнулась?

— Может, и брякнулась бы, да не успела, — Васька потёр переносицу. — Мертвяк крикнул так, что земля раскололась, да и утащил её за собой в расщелину. А потом земля над ними сомкнулась. И слышали с той поры каждую осень стоны женские из-под земли, да смех мужской.

— Это он чего там с ней делал? — грохнул Гектор. — Никак, женился? Довольно хоть стонала?

— А кто знает-то? — вихрастый и сам расхохотался. — Но с той поры никто не видел ни девушки той, ни дружинника молодого.

Мы болтали ещё с полчаса, потом я с неохотой поднялась со скамьи, вспомнив, что неплохо бы зайти к Эмме на кухню. Гектор проводил меня до замка, взяв обещание заглянуть в караулку завтра с очередным рассказом.

Но Эмма только в очередной раз отмахнулась от моего предложения помочь, заявив, что лучшая помощь — не мешать. Накормила и отправила прочь с кухни. Я вспомнила слова Виссера про Антери и нахмурилась. Неужели он говорил правду? В то, что подруга притворяется, мне не верилось.

— Анта, ты как? — я поскреблась в дверь.

— Не очень, — сидевшая на кровати Антери выглядела такой же усталой и бледной. — Ну что, ты говорила с князем Кристиэлем?

— Говорила, — я вздохнула. — Отказал и выгнал из кабинета.

— Я так и думала, — девушка вздохнула и поникла. — Значит, всё… Алина, я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне, — она протянула мне простое колечко. — Возьми. Считай это последней просьбой.

Моё сердце бешено заколотилось. Неужели Виссер всё же был прав? Что он говорил: кольцо можно взять, но нельзя надевать? Ну ладно… Последняя проверка.

— Спасибо, — я осторожно взяла украшение и положила в карман. — Но ты сгущаешь краски, я уверена, что ты выживешь.

— А ты не наденешь кольцо? — с тревогой спросила Антери.