Откуда Ослэн знал это? Ну, конечно, во сне воображаемый переход сквозь стену вполне возможен. Но чувство реальности этой темной комнаты продолжало воевать с логикой. Как может сон казаться таким реальным?
— Иди, — прошептал он и толкнул ее в проход. Она не сразу двинулась, пыталась протестовать, но блоки снова повернулись и закрыли их в темноте, тем более ужасной, что теперь у Итлотис было неуловимое ощущение вредности того, что жило в Юле.
— Здесь лестница, — он сильно сжал ее запястье, — я пойду первым, держись рукой за стену.
Он выпустил ее руку. Теперь Итлотис слышала только приглушенные звуки его шагов. Пути назад не было, оставалось только следовать приказу. Стиснув зубы, испуганная более, чем когда-либо в жизни, Итлотис осторожно скользила одной ногой вперед, ощупывая каждую ступеньку.
Этот спуск был кошмаром: она измучилась и покрылась потом Чудо еще, что тут был какой-то воздух. А лестница продолжалась бесконечно.
С тех пор, как она вышла из комнаты наверху, Ослэн не произнес ни слова. Итлотис те решалась прервать молчание, потому что у нее было впечатление, что так осторожно они идут из-за великого страха перед опасностью, которую нельзя предупреждать о своем присутствии.
Прикосновение к руке заставило ее слегка вскрикнуть.
— Тихо!
Он подтянул ее к себе. Ее голые ноги погрузились в мягкое, как будто пыль столетий осела на этом тайном пути. В абсолютном мраке Итлотис с радостью цеплялась за Ослэна, потому что боялась даже подумать, что будет, если она утратит контакт с ним. Наконец он отпустил ее руку и сказал:
— Дай мне пройти, я открою дверь.
Итлотис, дрожа, посторонилась. Впереди появился сероватый свет. После их путешествия в темноте этот свет показался ей ярким сиянием. Через него прошел темный силуэт Ослэна. Итлотис поспешила за ним. Они оказались в комнате, почти вдвое большей той, чем наверху, но потолок здесь был много ниже, и стены слева не было, так что пространство было еще большее. Но оно не было пустым. Свет шел отсюда, и Итлотис не могла определить его источник. При этом свете был виден огромный парк колесных машин.
Ослэн остановился и чуть повернул голову вправо, как бы прислушиваясь. Затем он махнул ей и пошел к машинам.
Там оставалось лишь узкое пространство вдоль стены. Ослэн шел так быстро, насколько позволяла загроможденность места. Он время от времени останавливался и осматривал одну из этих странных машин, но каждый раз, видимо, неудовлетворенный, шел дальше.
Наконец они дошли до другой открытой стены, и он резко остановился. Ноздри его расширились, как будто он услышал предупреждающий запах. Так собаки нюхают след.
Прямо перед ними стоял другой странный экипаж, и Ослэн подошел к его кабине. Когда Итлотис двинулась за ним, он жестом отогнал ее. Чуточку возмущенная, она смотрела, как он садится на сидение водителя и изучает приборную панель.
Наконец он кивнул, как бы в ответ на собственные мысли, и снова махнул Итлотис, и она поспешила сесть рядом с ним. Сиденье оказалось мягким, но очень коротким и узким, так что их тела плотно прижались друг к другу. Ослэн едва дождался, пока она сядет, и тут же положил ладонь на кнопку управления.
Сначала была вибрация, ворчание, машина как бы ожила и двинулась вперед, к открытому проходу напротив. Итлотис не могла больше ждать:
— Что ты хочешь делать?
— Запечатать гнездо.
— А ты можешь?
— Попробую, тогда узнаю. Другого способа нет.
Нечего было и пытаться отыскивать какой-то смысл в его навязчивой идее, пусть идет в своей выдумке до конца. Тогда он, возможно, разрушит сон.
— Это мой второй визит в Юл. Я был тут раньше, в первой части моего сна. Но тогда здесь были люди, обслуживающие ЭТО.
Он был в глубоком сне два дня, когда Итлотис нашла его; видимо, сонные фантазии могут прыгать через годы, если понадобится. Это было в какой-то степени логично.
Машина мчалась вперед. Вскоре дорога начала разветвляться, но Ослэн не обращал внимания на боковые ходы и ехал все время по прямой до тех пор, пока путь не преградила скала. Ослэн свернул влево.
Новая дорога была много уже. Итлотис начала думать, что рано или поздно они и сами не протиснутся между стенами. Время от времени Ослэн останавливался, вставал ногами на сиденье и пытался пальцами коснуться потолка коридора.
В третьей попытке он издал тихое восклицание и сел, но не послал машину вперед, а согнулся над панелью управления, вглядываясь в кнопки.
— Выходи! — приказал он, не глядя на Итлотис. — Беги обратно! Бегом!
! В этом приказе была такая сила, что Итлотис повиновалась, не спрашивая. Она только заметила, спрыгнув на пол, как его руки в сложном движении мельтешат над кнопками.