Опасные советские вещи. Городские легенды и страхи в СССР

Хлеб плохого качества колхозники 1970‐х годов называют «военным»: «хлеб даже самый военный мы видим раз в неделю»⁸⁶⁵. Эта, казалось бы, незначительная речевая деталь показывает, что ожидание «войны-которую-мы-знали» тесно связано с памятью тела: появление «военного» хлеба и перебои в снабжении ассоциируются с войной и вызывают тревогу за будущее (слухи о войне), что, в свою очередь, приводит в действие программу по обеспечению выживания в условиях голода (усиленные закупки продовольствия).

Ил. 9. Житомирская средняя школа № 20. Школьники на уроке начальной военной подготовки. 1971

Угроза будущей войны: что делать и как спастись?

Советские люди, родившиеся в конце 1960‐х и в 1970‐е годы, не имели личного военного опыта, а их детство пришлось на самое благополучное в истории СССР время. Зато это поколение, посещавшее детский сад или начальную школу в разгар крайне напряженного периода холодной войны, подверглось интенсивной антиамериканской пропаганде. На страницах газет, на школьных уроках гражданской обороны, «уроках мира» и политинформации (где школьники делали доклады о «международном положении») СССР вел нескончаемую «борьбу за мир»⁸⁶⁶, которая была одновременно и подготовкой к грядущей войне.

Ил. 10. Школьник в противогазе на уроке начальной военной подготовки

На уроках гражданской обороны не предлагали сушить сухари и хранить их в наволочке, зато показывали учебные диафильмы с изображением ядерного «гриба» (в начале 1980‐х их показывали даже дошкольникам), учили надевать противогазы, шить ватно-марлевые повязки, пропитывать одежду специальным раствором и объясняли, что брать с собой в бомбоубежище:

Мне очень запомнился один из уроков по гражданской обороне, где нас учили, как защищаться от химической атаки. Рекомендовалось заранее подготовить одежду, пропитанную специальным раствором. Единственное, что мне запомнилось — это что нужно взять хозяйственное мыло и натереть его на терке. И что военрук говорил: «Сделайте все заранее — а то представляете себе, воздушная тревога, а вы только трете мыло!»⁸⁶⁷

Некоторые дети получали весьма специфические советы — а может, страх перед войной эксплуатировался для того, чтобы заставить ребенка есть нелюбимое блюдо:

Бабушка рассказывала, что надо обязательно есть много гречки, т. к. она помогает от лучевой болезни в случае ядерной войны, и поэтому надо было наесться ею впрок⁸⁶⁸.

От учителей дети много слышали про американского президента Рейгана, который в любой момент может нажать «красную кнопку», чтобы начать третью мировую войну:

Первый урок учебного года назывался в 1980‐х «урок мира». Содержание оного было всегда про войну. Наша классная руководительница — она же секретарь школьной партячейки — несколько раз (лет) сообщала нам историю про то, как — ежели в Америке нажмут на кнопочку — ядерная ракета долетит до нас за 6 минут. Было ли это страшно? Не уверена, хотя цифра запомнилась. А лет через много, на встрече выпускников, кто-то вдруг сказал: «А вы помните про ракеты за 6 минут?» — стало понятно, что где-то в нас этот вброс живет по сей день⁸⁶⁹.

На многих детей — особенно на младших школьников — рассказ о зловещей «красной кнопке» производил сильное впечатление:

Людмила Ивановна [учительница] все время нам рассказывала про Рейгана, у которого есть чемоданчик с красной кнопкой, и он эту кнопку может в любой момент нажать. Ну и в общем… про кнопку я много думала. Про ядерную войну, про кнопку все время думала⁸⁷⁰.

В некоторых школах и пионерлагерях дети под руководством вожатых и учителей писали Рейгану коллективные письма, призывая его не начинать войну. Не оставалась в стороне и советская пресса, регулярно публикующая красочные и устрашающие карикатуры на заокеанских «поджигателей войны». Для некоторых представителей того поколения воспоминания о детстве наполнены ощущением надвигающейся войны:

Наше детство, конец 1970‐х — начало 1980‐х — постоянные разговоры об угрозе ядерной войны и, в общем, почти уверенность, что она будет. Рисунки в газетах, ястребы Пентагона с бомбами в крючковатых пальцах⁸⁷¹.

Реакцией на все эти учебно-пропагандистские мероприятия со стороны детей 6–12 лет во многих случаях был страх, который помнят до сих пор. Наша собеседница 1968 года рождения вспоминает, как, приходя из школы домой, плакала, в отчаянии говорила родителям, что скоро начнется война, и донимала их расспросами про жизнь в бомбоубежище; родители, сохранявшие удивительное (на взгляд ребенка) спокойствие, утешали как могли⁸⁷². Дети серьезно волновались за судьбу родственников и домашних животных: