Опасные тропы

Возникал вопрос — с какой целью Патрик Смит и Адам Адамыч направили Галагана в Черноморск? Для встречи с Крысюком? Сомнительно, чтобы тот появился здесь во время «пикника». А если такая встреча запланирована, то к чему было огород городить с Орлиными скалами? Если бы Крысюк с разведданными по броневой стали находился где-то в Черноморске, то почему бы ему не встретиться с Галаганом так, как это недавно сделал Сойкин? Нет, здесь что-то иное. И чем больше Русанов размышлял, тем больше, казалось ему, он понимал суть шпионской операции, порученной Галагану. Постепенно все стало на свои места, надо было готовиться к контрудару. Но как? Русакову необходимо было знать, как будет вести себя Галаган на «пикнике», необходимо наблюдать за ним, чтобы установить — не попытается ли он заморочить женщинам головы и на их глазах, например, взять из тайника подложенные туда документы. Необходимо было не только внимательно следить за Галаганом, но и деликатненько помешать ему в таком случае. Все это так, но как осуществить это? Притаиться поблизости и следить за мерзавцем? Немыслимо, недопустимо. Мешать-то Галагану следует именно «деликатненько»: если он заметит слежку — провал обеспечен. Арестовать его тотчас после прогулки? А если при нем никаких шпионских материалов не окажется? А если вообще вся эта затея с прогулкой придумана для проверки — есть или нет слежка за Галаганом? Тогда что? Нет, так нельзя. Вывод напрашивался сам собой: надо, чтобы кто-то из трех женщин последил за ним. Этой женщиной могла быть только Андреева — человек серьезный, участница Великой Отечественной войны. С другой стороны, существовала опасность: если Андреева не сумеет сыграть и Галаган что-нибудь почувствует, заподозрит — он примет невинный вид и затея Русакова кончится ничем. Он не хотел признаться себе: кончится опять же провалом, — ведь его задача не пугать Галагана, а установить точно, зачем он сюда прислан, и поймать на месте преступления. Однако, сколько Русаков ни думал, иного выхода не видел, приходилось обращаться к Андреевой. Без помощи капитана Жгенти Русаков и в этом деле обойтись не мог. Этот скромный и энергичный грузин сумел быстро завоевать симпатии майора. Ираклию Жгенти, как и Сергею, не было еще и тридцати, и в органах он работал не так уж давно, однако успел проявить себя умным и бесстрашным чекистом. К тому же дело, которым Жгенти занимался последнее время, имело непосредственное отношение к операции Патрика Смита. Полковник Соколов полагал, что Крысюк придет-таки к Парамону Сойкину, и поручил Жгенти присмотреть за этим отставным бухгалтером. А тут еще откуда-то взялся Энвер Газиев, — кто он и что ищет у Сойкина? Итак, в первую очередь следовало посоветоваться со Жгенти.

Встретились «на нейтральной почве», в квартире одного из сослуживцев капитана. Уже пожилая, в меру полная, с типично русским лицом, обильной проседью в волосах, но все еще бодрая, подтянутая, со смелым взглядом Андреева слушала майора Русакова с интересом и удивлением.

Русаков откровенно сказал:

— Мы нуждаемся в вашей помощи, Антонина Васильевна. Вы заранее должны знать, что эта помощь сопряжена с риском.

В глазах женщины вспыхнул огонек, упрямые складки сурово прочертили резкие линии на озабоченном лице.

— Я готова, говорите, что надо делать, — спокойно сказала она.

— Спасибо, — майор пожал женщине руку. — Теперь меня беспокоит другое — сумеете ли вы перед лицом врага не выдать себя, ничем не показать, что вы знаете о том, что он не тот, за кого себя выдает?

— А кто он?

— Ваш жилец.

Женщина вздрогнула, в ее глазах отразилось величайшее изумление.

— Яков Борисович? Не может быть… Он такой культурный, обходительный, — ей не хотелось верить.

Русаков сказал:

— У нас имеются основания подозревать Галагана в государственной измене. Во всяком случае, нам ясно, что в Черноморск его послали по указанию одной иностранной разведки. Ведь не затем, чтобы развлекать вас, морочить вам голову напускной галантностью? Как вы думаете?

— Что я должна делать? — осведомилась Андреева, она была еще растеряна.

— Я знаю, вы смелый человек, — продолжал Русаков, — и потому надеюсь на ваше самообладание. Нельзя, чтобы Галаган заметил вашу настороженность…

— Да, да, я понимаю, — согласилась Андреева. — Не беспокойтесь, я сумею не выдать себя.

Русаков долго еще беседовал с Андреевой, старался, чтобы она не забыла ничего из его наставлений.