Опасные удовольствия

«…Знает, что я работаю в банке, видела меня несколько раз. Я так оторопела, что добрых три минуты не могла сообразить, что же она от меня хочет. Сердце мгновенно улетело куда-то вниз, я подумала, что, наверное, она сейчас будет меня убивать. За то, что я спала с ее мужем. Через секунду, однако, я вспомнила, что они все-таки в разводе и амурные похождения экс-супруга ее должны волновать мало. Но все равно я нерешительно и испуганно смотрела на Виолу, не понимая, зачем ей понадобилась. Она улыбнулась своей милой, нежной улыбкой и пригласила меня в автомобиль. Я села на переднее сиденье. „Ждали автобус?“ Конечно, а что я еще могла делать на автобусной остановке? „Куда вас подбросить?“ Все, что произошло дальше, можно было расценить только как каприз скучающей дамы: она пригласила меня составить ей компанию на этот вечер, и, несмотря на мое изумленное сопротивление, через двадцать минут мы уже сидели в крошечном ресторанчике, и официантка галопом скакала вокруг нашего стола, разгружая подносы. От тарелок и горшочков поднимался такой одуряющий запах, что я перестала ломаться и полностью отдалась процессу – если богатая леди решила накормить ужином кассиршу из банка ее бывшего мужа – почему кассирша должна симулировать стойкое отсутствие аппетита, тем более после трудового дня? Я с нескрываемым восторгом вонзила зубы в мидию. Потом были – о, память, сохрани навеки! – телятина с кремом из шампиньонов и эскалоп из лососины. Мой желудок, задыхаясь, стонал: „Еще, еще, еще!“ Виола мягко остановила меня, когда в конце ужина я сделала робкую попытку нырнуть в сумочку за деньгами, – наша буйная трапеза потянула на четыреста тысяч, с меня, значит, двести. К счастью, Виола заплатила сама, мне очень не хотелось расставаться с такой суммой, я могла бы потратить двести тысяч более разумно, а для нее это пустяк. С нетерпением и замиранием сердца я ждала, что моя неожиданная кормилица заговорит о каком-либо интересе, зачем-то ведь я ей понадобилась? Но тщетно. Очевидно, Виола совсем одичала от скуки и избытка дензнаков – она просто хотела говорить со мной, с человеком из чуждого ей круга. Как она все-таки интеллигентна, деликатна, женственна. Она кормила меня бесплатным ужином, а я словно ощущала: эта еда – мизерная часть того, что она хотела бы сделать для меня в благодарность за предоставленное изысканное общество и изящную беседу. Да, именно так! Виола меня совсем очаровала. Назавтра я все же удовлетворила свое любопытство и узнала, какие тайные мотивы двигали прекрасной дамой, когда она щедрой рукой скармливала мне мидии, эскалоп и черничное мороженое. Она позвонила мне домой вечером и сказала, что…»

Новая страница была словно отлита из чугуна. Строчки двоились, по краям бумаги сновали разноцветные букашки. Обессиленный Пряжников уронил голову на стол и воспарил в невесомости.

Глава 17

– Ты нашел бабку, которая продырявила тебе шины? – спросил Иннокентий с другого конца корта.

– Зачем?

– Взыскать компенсацию.

– Это она могла бы взыскать с меня компенсацию. Я едва не задавил старушку.

Друзья использовали последние жаркие деньки, чтобы попрыгать на открытом теннисном корте, прежде чем ненастье загонит их под своды стадиона.

Яркие, молодые, здоровые, Кеша и Егор носились по площадке, обмениваясь крепкими подачами.

– Так ты придешь ко мне на юбилей? – поинтересовался Кеша Ригилев. – Девятого, послезавтра.

– А можно с девочкой? – Иннокентий изумленно замер.

– У меня слуховые галлюцинации? – Он потряс головой. – Ты, Стручок, с девочкой? А, – понимающе протянул Кеша, – ты имеешь в виду свою «бээмвэшку»?

– Нет же! С девочкой. Ксенией. Мы учимся вместе.

– Учитесь вместе? Чему? Восемнадцатой позиции из «Ветки персика»? Вот ты, Стручок, и сдался. А я уж думал, умрешь девицей. Как она?

– Кретин! Я с ней только в субботу более-менее в первый раз поговорил.

– В субботу? Ну, старик, у тебя выдержка! – восхитился Иннокентий. Они уже бросили игру и стояли у сетки. – Я сегодня утром подцепил вишенку у магазина «Эгоист» и уже сейчас переживаю – сдавать кровь на СПИД или нет. Опять забыл про жизненную необходимость презерватива!

– Мы с ней говорили… Знаешь, она тоже любит автомобили!

– Кто их не любит! – махнул ракеткой Кеша. – Но Ксению оставь лучше дома, у меня мальчишник. Девочки будут, но такие… Общего пользования.

– Твою крошку может травмировать их присутствие в нашей аскетичной компании.

– Ладно, приду один, – согласился Егор.

– Какого она роста? Стройная? Красивая? Чувственная? А грудь?

– Да я, честно говоря, не обратил на это внимания, – стушевался Стручок.

– Однако ты, братан, ограниченный, – укорил друга Кеша. – Только тачки тебя и интересуют. Я думаю, Ксения или офигительная секс-бомба, если даже тебя, отшельника, проняло, или чокнутая автогонщица, страшненькая и кривоногая, но с которой вы битых три часа обсуждали ходовые качества шестисотого «мерса».

– Она вроде хорошенькая. Да, хорошенькая. Глаза голубые и ушки такие маленькие.

– Ушки, глазки… – неудовлетворенно произнес Кеша. – А грудь?

– Да иди ты! Лучше давай еще партию сыграем?