Опасные удовольствия

– Пельмешки! – объявила Таня, вытаскивая из необъятной морозильной камеры картонку, на которой ровными рядами, посыпанные мукой, теснились когорты аккуратных пельменей-близнецов. Костя учащенно задышал. – Сколько съешь?

– Сколько дашь, столько и съем, – осторожно ответил капитан. – Я почти неделю питался манкой и тушеной морковью, как жертва анорексии.

– О! – искренне посочувствовала Таня. – Какая мерзость! Но столько пельменей, сколько у меня в морозилке, ты не одолеешь! Полугодовой запас!

Через некоторое время перед Костей в золотисто-черную миску плюхнулись первые сорок штук, обдав его обжигающим мясным паром. Себе Таня положила не меньше, снабдив пельменный пейзаж щедрой порцией густой сметаны и красного перца. Капитан отдал предпочтение уксусу. В кастрюле на плите бурлила и заигрывала с лавровым листиком новая партия. Друзья самозабвенно предались пельменной вакханалии.

Нельзя сказать, что записная книжка Антона Артемьева вспухла от обилия телефонных номеров разнообразных Светлан, Ирин, Алис, Наташ, Викторий, но некоторое количество – порядка двадцати – все же имелось, и Антон отчаянно пытался дозвониться хотя бы до одной из девушек.

Ситуация была нелегкой, практически тупиковой. Трагизм положения заключался в огромном воспаленном ячмене, третий день украшавшем глаз Динары, любимой невесты. Антон с отвращением смотрел на одноглазую возлюбленную и с тоской понимал, что все рушится. Такую стремительно окосевшую Динару нельзя было демонстрировать благородной публике.

Сегодня вечером господин Артемьев должен был появиться в ресторане непременно с дамой. С дамой! И это означало, что усилия Антона пробиться в элитарные слои компании почти увенчались успехом. Он не зря четыре года вкалывал, как японец: вставал в пять утра, проявлял, когда надо, инициативу, не суетился, тонко и с пониманием улыбался, разрабатывал гениальные проекты, мотался по континентам, оказывал многочисленные услуги начальству, ухитрялся проигрывать в гольф коммерческому директору (который бил по мячу как курица, больная сальмонеллезом), говорил комплименты, изощренно льстил, снимал пылинки, в два ночи ехал в Шереметьево встречать очень дальнего родственника вице-президента… И вот наконец-то! В числе особо отличившихся менеджеров (вместе с Артемьевым их было четверо) амбициозный молодой человек был приглашен на неофициальный ужин, что открывало новую страницу в карьере Антона, таило чудесные возможности, непредсказуемые виражи судьбы, громадье перспектив. В тесном кругу, за бокалом вина, в непринужденной беседе начальство хотело выяснить, кто из менеджеров наиболее достоин доверия. Дамы придавали встрече оттенок семейной вечеринки – и это было особенно дорого.

Антон проклинал сквозняки и хрупкое здоровье невесты и истязал телефон. Юная, коммуникабельная, непосредственная, Динара очень нравилась мужчинам, особенно мужчинам в возрасте, и ее участие в ресторанном саммите еще более укрепило бы акции Антона Артемьева. Но Динара сидела у себя дома, виновато моргала единственным рабочим глазом, с тоской смотрела на заранее купленное пепельно-серое платье и прижимала к лицу марлевый тампон, пропитанный неприличной ароматной жидкостью бледно-желтого цвета. Ее мама недавно сдвинулась на почве уринотерапии.

Итак, в справочнике Антона было девятнадцать телефонных номеров, принадлежащих разнообразным девочкам. Несколько позиций он отмел сразу: девицы, чересчур раскованные в поведении, в количестве восьми штук, и четыре обветшалые матроны – возрастом старше тридцатилетнего Антона. Подошла бы Лина, красивая, хваткая, умная владелица рекламного агентства, но она тут же начнет устанавливать контакты, заводить знакомства, перетягивать на себя одеяло. Подошла бы светлая, жизнерадостная хохотушка Танька, специалист по кадрам в дочерней фирме, но она неимоверно растолстела и в декольтированном платье будет выглядеть безобразно. Стопроцентно подошла бы Алина, если бы не уехала пару дней назад в Финляндию с новым мужем. И Дарья тоже подошла бы, но, недовольная своей нижней челюстью и носом, она вот уже несколько месяцев пропадала в клинике пластической хирургии, опутанная килограммом бинтов. Оставались три удобоваримые кандидатки на бесплатный ужин в фешенебельном ресторане, и по закону подлости их телефоны не отвечали.

Откуда-то вылетела серебристая визитка и самолетиком спланировала на пол. «Сюзанна Эдмундовна Берега, – прочитал Антон, – агентство „Деловой вояж“. Карточку он получил от своего друга, и вручение сопровождалось многозначительной ухмылкой: „Попробуй, не пожалеешь. Самые горячие девицы“.

Антон страдальчески усмехнулся. Привести в изысканное общество распутную девку под видом своей подруги и усадить ее рядом с женой генерального директора. Это было бы чудовищно, равносильно самоубийству. Но прийти одному – и отвечать на недоуменные вопросы, нарушить отрегулированный годами протокол подобных встреч. «Хоть беги на улицу и хватай первую встречную!» – раздосадованно подумал Артемьев. Он не видел другого выхода.