Опасные удовольствия

Костя жадно смотрел на Дирли-Ду, глаза его мерцали мрачным огнем. Портфель с бесценными бумагами уже валялся у его ног. Но капитан не двигался.

– Нет. Нельзя, – вздохнул он обреченно, поднял портфель и направился к выходу.

– Почему нельзя? – удивленно крикнула вдогонку Дирли-Ду. – Почему нельзя?

– Ты принадлежишь Андрею, – донеслось из коридора.

– …Я принадлежу Андрею? – удивленно говорила Дирли-Ду, забираясь на диван и прижимаясь к горячему, уютному Куницыну. – Андрею? Нет. Если я кому-то когда-то принадлежала, то маме с папой, солнечному свету и воде, утреннему воздуху, цветам и пчелам, аромату хвои в осеннем лесу, упавшим листьям. Природе, мирозданию, Богу. Но принадлежать конкретному мужчине? Исключено…

Глава 31

В семь утра происходила сдача дежурства.

– Ну и ночка сегодня выдалась, мужики, – сказал крепыш с бычьей шеей и неимоверным торсом, на груди которого была укреплена (для тупых) карточка с надписью «Охранник». – Правда, Ген?

– Ага, – ответил Гена. – Это. Выдалась. Да.

– На втором, в «Люксус трейд», – полночная коррида. Всем коллективом обмывали какую-то удачную сделку, – продолжал крепыш Алексей. – На четвертом – коммерческий директор «Боярыни» устроил бедлам с тремя телками. На седьмом этаже трудились над балансовым отчетом, да так напряженно, что у них замкнул компьютер, вызывали спасателей. На девятый в «Ойлэкспорт» такую девочку привели – замри и не моргай! Землетрясение.

– Ага. – Гена сладострастно крякнул. – Того. Девочку.

– На двенадцатом куролесили в «Квадре» – упились до чертиков, приезжала «скорая».

– А чё за баба? – поинтересовался охранник, принимавший дежурство. – Которую на девятый?

– Как говорится, «мне б такую», – вздохнул Алексей. – Хотя не совсем понятно. Если он ее для себя привёл, зачем было еще референта вызывать? Правда, Ген?

– Ага, – кивнул Гена. – Я того. Не понял.

– Ну, мужики, непонятно. Представьте, Венера в мехах, почти голая, но шуба тысяч за десять, глаза сверкают, волосы рыжие, ноги плавно переходят в уши. Пользуйся и задыхайся от восторга. А через полчаса «Ойл» вызывает референта. Зачем? Или у них композиция «три в одном»?

– Не-а, – вставил Гена. – Они того. Работали. Ну… Дела какие-то решали. Э… Без шуток.

Охранники яростным гоготанием поддержали изысканную остроту.

– Так, ну мы пошли. Пойдем, Гена. Счастливо отдежурить, мужики!

Вячеслав Матвеевич осторожно пошевелился. Огненные вьющиеся волосы щекотали его грудь. Президент компании с ужасом осознал, что он лежит на диване в своем кабинете, причем абсолютно голый, в обнимку с неизвестным рыжим созданием. К счастью, сверху Вячеслава Матвеевича укрывал клетчатый плед. Создание завозилось, задвигалось, ткнулось в грудь чем-то мягким, и из-под пледа выглянули сине-зеленые глаза. «Дирли-Ду», – вспомнил Вячеслав Матвеевич, напрягся, пытаясь воссоздать в памяти какую-нибудь приятную картинку минувшей ночи, но не смог.

Дирли-Ду выбралась на волю и сонно улыбнулась. Она была в рубашке Куницына.

– О-о-о, – зевнула Дирли-Ду. – Ты был бесподобен! Ангел мой. А я слегка замерзла под утро.

Вячеслав Матвеевич сел, обернувшись в плед. Он снова попытался вспомнить хоть что-то, но потерпел фиаско. А ночь, надо полагать, выдалась напряженной – весь торс Куницына был измазан губной помадой. «Какой позор, – подумал он. – Ничего не помню. Неужели старость? Или выпил лишнего на банкете?»

– Во сколько у вас начинается рабочий день?

Вячеслав Матвеевич с нехорошим предчувствием посмотрел на часы. Половина девятого!

– Я уже полчаса плодотворно тружусь, – кисло ответил он.

Дирли-Ду натягивала платье.

– Хорошо, что я закрыла дверь изнутри? Сейчас твоя секретарша куда-нибудь выйдет, и я испарюсь. Нельзя подрывать твой авторитет, правда?

Дирли-Ду присела рядом с обескураженным, растрепанным Куницыным и ласково прижалась к нему.

– Я могу надеяться на повторение? Гениальный секс, талантливый партнер, незабываемые ощущения.

Вячеслав Матвеевич молча обнял Дирли-Ду за плечи и уткнулся носом в ее лохматую шевелюру. Проклятый склероз! Он ничего не помнил! Он пропустил столько чудесного!

– Ну, я умчалась. Отпускай меня, пока секретарша снова не появилась!

– Дирли-Ду!

Девушка звонко чмокнула Куницына в щеку, рванулась к двери, выстрелила замком.

– Я заеду к тебе! – шепотом крикнула она с порога. – Чао! Чао! Я побежала!

Удрученный Вячеслав Матвеевич снова запечатал кабинет и отправился в душ…

– Ой, а я думала вы сегодня задерживаетесь, Вячеслав Матвеевич! Доброе утро! – удивилась секретарша, когда свежевыбритый и причесанный Куницын появился из своего кабинета.

– Здравствуй, Маруся! Я уже давно здесь, – честно признался президент компании. – Газеты? Письма?

– Вот, пожалуйста. Будете кофе?

– Да, кофе. И знаешь, я сегодня не завтракал. Сооруди мне какой-нибудь бутерброд, пожалуйста.

– Хорошо, Вячеслав Матвеевич.