Опасные удовольствия

Наталия ЛЕВИТИНА ОПАСНЫЕ УДОВОЛЬСТВИЯ

Глава 1

Серебристые жалюзи не впускали в комнату ночь. Кабинет, расположенный на девятом этаже высотного здания, был освещен мягким светом тяжелой люстры, и пронзительно-янтарные зайчики ныряли с потолка в хрустальные рюмки с коньяком, заставляя жидкость сиять и переливаться.

Коллекционный коньяк из запасов Вячеслава Матвеевича Куницына, президента компании «Ойлэкспорт интернешнл», оставался нетронутым. Роман Шухов, васнецовский богатырь с могучими плечами и окладистой каштановой бородой, сидел в невероятно напряженной и неудобной позе на самом краешке кресла и не сводил глаз с босса.

Вячеслав Матвеевич отодвинул рукой несколько планок жалюзи и посмотрел в окно. Ночной город плескался внизу разноцветными брызгами: пульсировали росчерки малиново-красных неоновых трубок, мелькали золотистые автомобильные огни.

– Не могу поверить, – сказал президент, – Глеб не способен на предательство.

Роман сокрушенно вздохнул, излучая потоки молчаливой скорби. Факты оставались фактами. Глеб Николаевич предал своего лучшего друга.

Вячеслав Матвеевич вернулся к столу и снова взялся за пачку злополучных факсов – длинные усеянные микроскопическими цифрами рулоны бумаги, присылаемые из Германии, которые отражали движение денег по зарубежным счетам компании «Ойлэкспорт интернешнл». Безналичные доллары и марки, собственность президента Куницына, омывали банковские артерии полноводной рекой, но один маленький, тонкий, но стабильный ручеек уходил куда-то в сторону. Как только что доказал своему шефу Роман Шухов – в сторону не менее богатых и плодородных зарубежных владений Глеба Николаевича Батурского, близкого друга Вячеслава Матвеевича.

Молодой, кареглазый и краснощекий Роман шевельнулся в кресле, бросил вожделенный взгляд на коньяк, который он сейчас с удовольствием бы выпил, и удрученно покачал головой:

– Не мне судить, но, очевидно, игра по-крупному не предусматривает таких понятий, как «дружба» и «честность», Вячеслав Матвеевич. Я заподозрил неладное еще два месяца назад и, поверьте, даже боялся намекнуть вам об этом. Мысль, что ваш лучший друг и партнер нечистоплотен в делах, казалась мне кощунственной и нелепой. Я стал присматриваться и анализировать, результат меня ошарашил – вот так тихо и незаметно в крошечную, но очень остроумно устроенную щелочку из компании утекло около двух миллионов.

Вячеслав Матвеевич вздохнул. Ему легче было навсегда проститься с двумя миллионами долларов, чем с другом Батурским.

– Да, Роман, ты проделал каторжную работу, но знаешь… Я уверен, это немцы! Их жадность беспредельна. Или просто ошибка банковского компьютера. У тебя новый одеколон? Не дурно.

– У вас исключительное обоняние, Вячеслав Матвеевич. Я всегда удивля…

– Но я уверен, это происки немцев, Рома, поверь мне!

Роман скептически усмехнулся. Упертый старикан! Крут, умен, решителен в делах, в океане бизнеса резвится как игривый дельфин, конструирует эйфелевы башни многоступенчатых и замысловатых сделок, в отношениях с партнерами – железобетон, замешанный на звериной интуиции и сократовском уме. И откуда ни возьмись – непонятная Роману сентиментальность! Ведь видно по глазам – знал об утечке информации и денег, знал, но не хотел себе в этом признаться. Цепляется за любимого Глеба, не желает верить в его виновность. Поник, осунулся, даже побледнел, едва взял в руки бумажную простыню, где скрупулезный и въедливый помощник ярко-розовым маркером отметил загадочные суммы, планомерно уплывающие со счетов «Ойлэкспорт интернешнл».

– Значит, так, Роман. Завтра же ты летишь в Нюрнберг. Сними копии с этих факсов, прижми немцев к стенке. Во всем разберись.

– Хорошо, Вячеслав Матвеевич. – Роман выбрался из своего кресла, замешкался. – Я допью коньяк? Исключительный букет, Вячеслав Матвеевич.

– Между прочим, подарок Глеба, – горько заметил Куницын. – Принес мне эту бутылку два года назад, мы с ним отмечали…

Президент компании недоговорил, перевел взгляд с сочувствующего Романа куда-то ввысь и погрузился в размышления.

В дверях Шухов оглянулся. Серые глаза Вячеслава Матвеевича потемнели, шеф сейчас иллюстрировал собой прогноз погоды «грозовая облачность». Если и жили в сердце президента ненужные сегодня рыцарские сентиментальность и благородство, то он готов был в любой момент вытравить их. Роман поежился и на долю секунды ощутил жалость к Глебу Батурскому.

***

Безоблачное сентябрьское небо было ярко-синим, солнце просвечивало сквозь золотые ветви деревьев и ощутимо припекало.

На одной из московских улиц, жестоко наехав на Правила дорожного движения толстыми рифлеными колесами, стояли на тротуаре два автомобиля – ягодно-красный элегантный "мерседес-кабриолет и открытый джип.

Два молодых человека, Иннокентий Ригилев и Егор Стручков, родители которых постарались внести детишек в список персон, особо обласканных судьбой, вяло реагировали на робкие протесты прохожих и живо обсуждали интересный вопрос.

– Право, Егорка, будет забавно. Приходи. Двадцать лет, значительная дата, юбилей.