Опасные удовольствия

– Мне угрожали и обещали двадцать пять фунтов, миссис Гринуэй. Двадцать пять фунтов! За эти деньги мне надо было сказать, где вы будете с мистером Эверси в полдень, то есть раньше, чем вы этого хотели. Я не могу сказать, кто отправился на ваши поиски. И других денег тоже не будет, поэтому мне нечем с вами расплатиться. И поскольку я испытывав некоторые угрызения совести, поскольку мы так долго работали вместе… Но двадцать пять фунтов… Только безумец может их не взять.

Мэдлин подняла руку, ту, в которой не было пистолета, чтобы прекратить этот поток преступной откровенности.

– Я понимаю, мистер Крокер. Правда. За двадцать пять фунтов я и сама, возможно, сделала бы то же самое.

Колин медленно повернул к ней голову. Неужели она могла бы так поступить?

– Кто приходил к вам? – потребовала ответа Мэдлин. – Мужчина? Женщина? Кто?

– Видите ли, – помолчав, сказал Крокер, – говорят, вся английская армия будет брошена на ваши поиски, мистер Эверси. Говорят, за вашу поимку будет обещано вознаграждение, но неизвестно, что это будет за вознаграждение. Миссис Гринуэй, на вашем месте, я бы не возвращался в вашу квартиру, если бы хотел остаться в живых.

Крокер поджал губы, скрестил руки на груди и ждал. Мэдлин, видимо, точно знала, что он имел в виду и чего ждал.

– Мне нечем расплатиться с вами, мистер Крокер.

Колин знал, что это не совсем так. После того как она расплатилась с извозчиком деньгами, вырученными за его пуговицу, у нее оставалось по крайней мере три шиллинга.

Крокер вздохнул. Он явно сравнивал опасность разглашения информации со своим величайшим восхищением миссис Гринуэй, мистером Колином Эверси и собственным глубоким убеждением: никогда ничего не отдавать просто так, если на этом можно заработать.

Колина осенило.

– Мистер Крокер, могу я внести предложение…

Мистер Крокер щелкнул пальцами, на лице появилось радостное оживление.

– У меня есть предложение! Но мне нужно сначала выйти из этой комнаты. Если позволите мне уйти прямо сейчас, я клянусь, что вернусь с решением для всех нас.

Мэдлин и Колин бросили на него взгляд, полный скептицизма, и промолчали.

– Я клянусь, что вернусь к вам, – обиженно повторил Крокер, прижав руку к сердцу. – И ни одной живой душе не скажу о том, что вы здесь.

– Даже за двадцать пять фунтов? – поинтересовалась Мэдлин, но в голосе ее почти не было злобы.

– Даже за двадцать пять фунтов: Клянусь вам.

– Чем клянетесь, мистер Крокер? – устало спросила, Мэдлин.

– Головой собственной жены.

Брови Мэдлин цинично поползли вверх.

– Землей, на которой построен постоялый двор, – оправился Крокер.

Молчание. Мэдлин не опускала пистолет, направленный на мистера Крокера, который понятия не имел, что оружие безопасно. Колин тоже не произносил ни слова.

Крокер бросил тревожный взгляд в сторону двери. Как раз сейчас толпа тех, кто хочет выпить и пообедать, увеличится. Они готовы потратить деньги, дать волю чувствам и придумать какое-нибудь мерзкое дельце, в котором Крокеру тоже хотелось поучаствовать; работники будут увиливать of своих обязанностей, мальчишка будет периодически утирать нос, тыкать пальцем мясо и поворачивать вертел.

Крокер вздохнул.

– Миссис Гринуэй, я хочу помочь. У меня есть решение, которое может устроить нас всех. Мне просто надо взять кое-что и принести вам. Я вернусь. Ну что вы теряете? Все качнут думать, куда я делся, и пойдут меня искать.

У него было великолепное преимущество.

– Идите, – просто сказал Колин. Мэдлин быстро повернула голову, и он почувствовал обжигающий взгляд ее темных глаз.

Крокер посмотрел на Мэдлин, на пистолет, потом опять на Колина. В его глазах читалась просьба о помощи, и, похоже, в лице Колина он искал поддержку.

– Идите, – повторил Колин и многозначительно посмотрел на Мэдлин.

Мэдлин медленно опустила руку, державшую бесполезный пистолет.

– Я вернусь, – прошептал Крокер, – обещаю.

Дверь закрылась со щелчком. Мэдлин повернулась к Колину:

– Как вы посмели…

– Подскажите другое решение.

– Это было правильное решение, – вспыхнула Мэдлин. – Но вы не посмеете принимать никаких решений, до тех пор пока сами пользуетесь моими услу…

Они оба резко повернулись на звук открывающейся двери. В кладовую проскользнул Крокер, в руках он держал так же нежно, как ребенка, плакат. Дорогой плакат, полученный оттиском изображения с деревянной доски.

Он положил его на стол, бережно разгладил. Извлек из кармана фартука запечатанный пузырек чернил, перо для письма и крошечную горстку песка, которую насыпал на стол.

Колин посмотрел на плакат.

На нем был изображен он сам, красивый, с рогами, в высоких облегающих сапогах. На этом плакате у него не было ножа. Он обнимал роскошную чувственную женщину. Вероятно, за этот плакат Крокер отдал немало денег.

Колин испытал мгновение иронического триумфа. Мэдлин Гринуэй думала, что он все испортит, станет обузой, а ведь именно свой автограф на плакате он и собирался предложить Крокеру.

Гораздо лучше, что Крокер подумал об этом сам. До Маркуса Колину было далеко, но он кое-что понимал в делах.