Опасные виражи

– Я сам ещё не видел этого знака, – с плохо скрываемым любопытством произнёс Филиус. – Поэтому мне интересно узнать, что он собой представляет. Он открыл свои ладони и, увидев изображённые на них шестёрки, равнодушно показал их Фреду. Посмотрев на них, Фред задрожал как осенний лист, трепещущий на ветру. – Надеюсь, мне не придётся стричь волосы, чтобы показать вам третью шестёрку? Я не хочу чувствовать себя лысым.

Фред обомлел. Ему показалось, что надменным голосом Филиуса говорит сам дьявол и от ужаса, охватившего всё его существо, не мог пошевелить губами. Он потерял дар речи и только тихо дрожал, словно колеблемый ветром тростник.

– У стойки 37 продолжается регистрация билетов на рейс 212-й, – вновь сообщил диктор. – Пассажиров, улетающих в Рим, прошу не забыть пройти регистрацию.

– Вы дрожите? – насмешливо спросил Филиус. – Дрожите от того, что боитесь меня? Меня пока не надо баяться. Я ведь ещё не стал тем, кем мне суждено стать. Вот когда я взойду на трон, тогда у многих появится страх перед моей персоной, поскольку я смогу вызывать в небе молнию. Я буду править миром сорок два месяца, и потом как враг Христа буду убит духом Его уст. Может быть, затем я упаду в тёмную бездну и буду падать до тех пор, пока не достигну ещё более тёмного дна. Но это печальное событие произойдёт ещё нескоро, а когда произойдёт, я буду относиться к нему так, как будто оно будет происходить не со мной, а с кем-нибудь другим. Моё кредо – полное спокойствие, и совершенное бесстрашие – мой девиз.

«Через него говорит дух самого дьявола, – с трепетом подумал Фред. – Дьявол создан бесстрашным и его главный посланник – антихрист – воплотиться в Филиуса. На это указывают шестёрки на его ладонях и бесстрастный голос, наполненный презрением ко всему окружающему. Господи, спаси меня и сделай так, чтобы он исчез из моего поля зрения, исчез навсегда!»

– Кто вы такой, чтобы просить Бога сделать так или этак? – на губах Филиуса появилась зловещая улыбка. – Ошибка многих в том, что они снижают Господа до своего суетного уровня и разочаровываются, если не дожидаются от него помощи. Они не учитывают того, что Ему нет никакого дела до них, поскольку он абсолютен, а они относительны. И почему вы так разволновались? – неожиданно спросил Филиус, и его тон стал снисходительным. – Мы с вами – временные существа, а всё временное не стоит того, чтобы из-за него волноваться. Подумайте о том, что моя земная роль, так же как и ваша, не имеют никакого значения, поскольку нам неизбежно придётся с ними расстаться. Нам следует приучаться к этой мысли каждый день, чтобы в момент расставания расстаться с ними без всяких сожалений, не так ли?

– Прочь! – Фред пошатнулся так, как будто его ужалила змея. – Исчезни с глаз моих и из жизни моей! Я тебя не знаю и не хочу знать!

– У 37-й стойки заканчивается регистрация билетов на рейс номер 212 – снова сообщил диктор. – Пассажирам, не прошедшим регистрацию, следует немедленно её пройти.

– Мне пора, – сказал Филиус спокойно. Встав с сиденья, он имел такой вид, как будто ничего не произошло. – Желаю вам здоровья и процветания. Впрочем, мне кажется, что здравствовать и процветать вы будете недолго. Сколько вам лет?

Фреда объял ужас. В панике отпрянув от Филиуса, он с единственной мыслью, что ему недолго осталось, быстро пошёл к выходу. По сравнению с этой мыслью всё меркло и теряло своё значение. Даже мысль о том, что в Филиусе воплотился дьявольский дух, стала казаться несущественной.

До Филиуса, дьявола и Бога вместе взятых, не стало никакого дела. Слово «недолго» неожиданно стало ассоциироваться со словом «немного» и, в свою очередь, это слово вызвало вопрос о том, сколько, на который не было ответа. Хуже неопределённости может быть только неизлечимая болезнь. Фред вдруг вспомнил, что он давно не обследовался. Решив завтра же пойти на приём к врачу, он внезапно почувствовал нехватку дыхания, сопровождавшуюся острой болью в сердце. В следующую минуту он покачнулся и рухнул на пол, как срубленное дерево, перед входной дверью зала ожидания. Выйти из этого зала он уже не смог. Увидев его падение, Филиус довольно улыбнулся, повернулся спиной и спокойно подошёл к тридцать седьмой стойке. Зарегистрировав билет, он вошёл в кабину и через несколько минут обнаружил себя сидящим в самолёте, летящим в Рим.

6

Самолёт прилетел в Рим вечером. Находиться в одном и том же месте в сидячем положении три с половиной часа очень не понравилось Филиусу. В красивом салоне он почувствовал себя пленником самолёта: ни вид симпатичной официантки, ни принесённая ей пепси-кола не смогли искоренить это чувство. Сидя у иллюминатора, он периодически смотрел вниз, и мир казался ему огромным цветным лабиринтом, бесчисленные дороги и тропинки которого, петляя в разные стороны, в итоге приводят в одно и то же место, называемое кладбищем.