Опасные выборы

Он успел принять душ, побриться и позавтракать в буфете гостиницы, когда заявился бледный «инквизитор» Липатов. Едва успев поздороваться, он сразу же перешел к делу. Нужно будет перед началом работы по благоустройству сквера произнести небольшую зажигательную речь. Потом Гурова сменит представитель молодежного движения и поддержит хорошее начинание. После него выступит подполковник полиции, который приведет в сквер курсантов Школы подготовки среднего и младшего начальствующего состава ГУВД. Затем начнется раздача шанцевого инструмента, а через час привезут саженцы. Гуров будет родоначальником новой аллеи в знаменитом сквере. Итого, его личное участие в работах займет не менее двух часов. Перед журналистами, которые обещали быть, отдельно выступать не надо. Если только кто из них захочет взять у кандидата в мэры короткое интервью, отвечать надо коротко, с шутками и ссылаться на занятость. Без всяких громких заявлений.

Гуров понимающе кивал, натягивая джинсы, футболку и кроссовки. Сегодня ему надлежало быть в одежде демократичного вида. Правда, потом срочно придется заехать в гостиницу и переодеться, потому что на юго-западе предстоит еще одно важное мероприятие, инициатором которого, как только что выяснилось, был тоже кандидат в мэры города Гуров.

Короткий митинг удался на славу. На входе в сквер помощники Липатова поставили радиофицированный «уазик», который на всю улицу транслировал бравурную музыку – марши, песни Пугачевой и старые песни типа «Коммунистический субботник». Согнали в сквер в основном молодежь – от студентов до школьников разного возраста. Ребятня баловалась, толкалась в задних рядах, несмотря на увещевания учителей. Студенты стояли свободной группой, курили, выкрикивали лозунги и много аплодировали. У Гурова закралось подозрение, что парням кто-то сподобился поднести спиртного для хорошего настроения. Полицейские, наоборот, стояли ровным рядом под хмурым взглядом подполковника, лицо которого Гурову показалось знакомым.

Толпа около машины, где раздавали лопаты, грабли и синие мешки для мусора, рассосалась быстро. Деловитые помощники Липатова и представители районной администрации повели группы в разные части сквера сгребать листву, сухие ветви, собирать консервные банки и пластиковые бутылки. Гурову поднесли «личные» грабли с хорошо ошкуренным черенком. Он должен был работать рядом со школьниками на самом видном месте, откуда хорошо просматривался с улицы и где мог быть сфотографирован вездесущими журналистами.

Гуров балагурил, подзадоривал школьников, подмигивал молоденьким учительницам. Два раза наступил в грязь, и Липатов бросился очищать его обувь, но он решительно пресек плебейские поползновения, потому что в этот момент как раз на него была направлена камера, а симпатичная девушка давала комментарии.

В самый разгар работы, когда объявили, что подошла машина с саженцами, Гуров услышал за спиной голос:

– Здравствуйте, Лев Иванович!

Он обернулся и увидел перед собой того самого подполковника, который привел сюда курсантов.

– Вы меня, наверное, не помните? Кучеров я.

– Кучеров? – наморщил Гуров лоб. И тут же вспомнил.

Кучеров сильно изменился. Теперь это уже не тот худощавый капитан с пронзительными быстрыми глазами. Раздобрел Кучеров за это время, раздался вширь. И лицо у него сытое, не то что в девяностые, и глаза заплыли. Другие теперь стали у Кучерова глаза – какие-то ленивые, тусклые, ничего не выражающие.

Это было лет десять назад. Гуров тогда работал в МУРе. Время было тяжелое, и не только для простых людей: работяг, врачей, учителей, инженеров, а и для коммерсантов средней руки. В отличие от тех, кто жил на нищенскую зарплату и кому было нечего терять, этим терять было что. Вложенные в бизнес последние деньги, часто одолженные; надежды, что этот бизнес вот-вот, наконец, пойдет. Им было тяжелее, потому что проблем у них возникало на порядок больше. Как шакалы ринулись со всех сторон на них те, кто мог, кто имел хоть какое-то право повлиять, – санэпиднадзор, пожарники, ОБЭП, административные комиссии, налоговые, да мало ли кто… Все пытались урвать свой кусок хлеба с рядового коммерсанта, выкрутить ему руки, заставить поделиться.

Большинство контролирующих инспекторов и чиновников понимали принцип «курочка по зернышку клюет». Они брали понемногу, но со всех. В итоге получалось не так уж и плохо и для них, и для коммерсантов. А потом появились крутые ребята, которым надо было сразу и много. Эти не церемонились, были циничны, жадны и жестоки. Они не слушали обещаний, их не интересовали временные трудности «плательщиков», им было плевать на объективные причины. Они рвали коммерсантов как волки раненую, но еще живую добычу: по-живому, с брызжущей из трепещущей плоти кровью. А те, кто пытался сопротивляться, кто искал защиты, зачастую исчезали. Часто, к изумлению родных или деловых партнеров, подписав уступки, дарственные, куплю-продажу своего бизнеса. И часто их находили. Спустя месяцы, на заброшенных стройках засыпанными строительным мусором, в подмосковных лесах под слоем наспех набросанной земли.