Опасные забавы

Кэрри сжала зубы, чтобы не вмешаться. Эти женщины беседовали, пикировались, высказывали занимательные предположения, словно на светском рауте! И это при том, что преступники могли вернуться в любой момент. Не умнее ли заняться разработкой плана спасения?

— Главное, что я не знаю точно, кто заказал мою смерть, — тем временем заключила Сара. — А вот Кэрри знает. Ее письмо было подписано.

— О! — Анна была заметно заинтригована. — И кто же хотел показать, как сильно он тебя ненавидит?

— Не он, а она, — поправила Сара.

Кэрри хотела подтвердить это кивком, но Анна упорно не желала встречаться с ней взглядом, поэтому она мрачно произнесла:

— Моя сестра Джилли.

Эта новость так поразила Анну, что она утратила язвительный вид и повернулась к Кэрри:

— Что?! Родная сестра?

— Да.

— В таком случае в каком чудовищном семействе ты родилась?

— Не чудовищнее многих других. Мне не повезло с сестрой, только и всего. У нее не все дома.

— Ну и ну! Странно, однако… Говоришь, не все дома? Почему тогда она не в сумасшедшем доме?

— Я тоже все время задаю себе этот вопрос. Много лет назад нам сообщили, что Джилли погибла в аварии. Похоронное бюро хотело даже послать нам урну с ее прахом. При всей своей ненормальности она дьявольски хитра. Подстроила смерть, а потом годами вынашивала план мести.

— Страшно представить, чем ты ей насолила!

— Она считает, что я украла ее ребенка.

— А ты и правда украла?

— Нет, конечно. Она бросила ребенка в родильном доме, и мы воспитали его вдвоем с матерью. Сейчас это взрослая женщина.

— А что же сестра? Не предъявляла на нее права?

— Конечно, предъявляла, если это можно так назвать. Когда Эвери было пять, Джилли явилась за ней с подонком по имени Дейл Скаррет. Думала, наверное, что возьмет ее за руку и уведет, словно ничего и не было, — присвоит, как в день ее рождения присвоила сбережения матери. — Анна ахнула. — Да-да, именно так. Позже мать называла эти деньги отступными за право воспитывать Эвери. Так вот, это был мой последний день перед отъездом, и только поэтому удалось отстоять ребенка. Пока я в шею выталкивала Джилли, мать вызвала полицию. При первом же звуке сирены Дейл Скаррет волоком утащил Джилли, сунул в машину и уехал. Мы с матерью сочли инцидент исчерпанным (тем более что то же самое утверждала и полиция). Я уехала, как и собиралась, и жизнь пошла своим чередом. Я делала карьеру, Эвери жила под крылом бабушки. Ей было уже одиннадцать, когда Джилли сделала вторую попытку — подослала Скаррета похитить ее. Однако вместо того, чтобы послушно с ним пойти, Эвери стала отбиваться. Кончилось тем, что Скаррет избил ее ремнем до полусмерти. — Кэрри непроизвольно всхлипнула. — Она была такая юная, такая беспомощная! Я всегда считала себя ее матерью — и надо же, в самый важный момент ее жизни оказать далеко…

— А бабушка? Она ведь была там?

— Начальник полиции был в дружбе с моей матерью, — сказала Кэрри, опустив взгляд. — Он дал ей револьвер и научил им пользоваться. Когда явился Скаррет, мать была на заднем дворе. Она не слышала криков до тех пор, пока не вернулась в дом… она, знаете ли, тогда уже была глуховата. Из полицейского рапорта я знаю, что она выстрелила в Скаррета. Думаю, сначала она ему пригрозила, а он этим воспользовался, чтобы схватить Эвери и прикрыться ею. В нее пуля и попала.

Кэрри говорила тихо и монотонно, не поднимая взгляда, чтобы не разрыдаться.

— Это все моя вина! Ради карьеры я оставила любимую племянницу на попечение старой женщины, зная, что Джилли не прекратит попыток…

— Но как ты могла знать?

— Я знала, на что способна сестра.

— А дальше? — поторопила Сара.

— У матери случился сердечный приступ. Полиция нашла ее мертвой, да и жизнь Эвери висела на волоске. Я примчалась немедленно, но в больнице оказалась не раньше, чем Эвери отвезли в операционную. Потом она провела несколько дней в реанимационной палате. Доктор сначала обрадовал меня известием, что она будет жить, а потом разбил радость вдребезги, добавив, что детей она иметь не сможет. Ей пришлось удалить матку — в одиннадцать-то лет! Вот уж поистине рекорд, — закончила Кэрри с безмерной горечью.

Обычно на редкость невозмутимая, Сара теперь была заметно взволнована (Кэрри списала это на запоздалую реакцию).

— Бедная девочка! — сказала Анна с сочувствуем, которое показалось Кэрри вполне искренним.

— Я помню этот случай… — вдруг заметила Сара.

— Что?! — вырвалось у Кэрри.

— Я не сразу вспомнила, потому что… видите ли, за годы практики имена и лица сливаются. Но гистерэктомия в одиннадцатилетнем возрасте — случай в самом деле из ряда вон выходящий. Помню, как я содрогнулась, читая представленные суду документы…

— Как странно… — Кэрри сдвинула брови. — А как эти документы попали к вам? Разве делом Скаррета занимался не судья Гамильтон?

— В самом деле, он был назначен судьей по этому делу, но до заключительного заседания не дожил — его сразил инфаркт. Дело передали мне, так что, Кэрри, перед вами человек, приговоривший Скаррета. Он вполне мог оплатить мою смерть, поскольку получил максимальный срок.