Опасные заложники

Сев в такси, Курносый попросил таксиста, чтобы тот отвез его в ресторан "Наш дом". Стоя на улице перед зданием ресторана, он закурил сигарету и стал анализировать события прошедшего дня:

"Урки не могли задержать моего шефа. Если бы они это сделали, то на теплоходе "Добрыня" таможня обязательно обнаружила бы моего друга с ученым, но теплоход беспрепятственно и без задержки отправился в Турцию. Я ничем не рискую, если сделаю поход в ресторан. Там я, возможно, смогу получить ответы на мучающие меня вопросы. Только я не должен никому задавать эти вопросы, а опираться на свою интуицию",

Зайдя в зал ресторана, он опытным глазом окинул столики и сразу же увидел парня, которого ему пришлось подвозить от бухты до ресторана. Как читатель догадывается, это был Клим.

Присев за свободный столик в противоположной стороне от Клима, Курносый сделал заказ официанту. К плотному ужину он заказал две бутылки шампанского, которое не очень жаловал, предпочитая ему русскую водку, но сейчас не время было напиваться допьяна. Он стал коротать вечер в ресторане, ко всему приглядываясь и прислушиваясь. Спешить было некуда.

Его терпение было вознаграждено. Перед закрытием ресторан покинул Капитан вместе со стройной девушкой, которая с улыбкой соловьем что-то "пела" ему на ухо.

"Путана старается набить себе цену перед этой рухлядью, — пренебрежительно подумал Курносый о девушке. Но увиденная картина его здорово обрадовала. — Значит, "землетрясение" урок не коснулось, и Капитан завтра поедет в Турцию получать деньги за свой товар. Мне его нечего бояться, так как он меня не знает в лицо", — успокоенный таким выводом, довольно подумал он.

Залпом осушив бокал шампанского, расплатившись с официантом, Курносый покинул ресторан.

Глава СОРОК ТРЕТЬЯ

Согласовав свое решение с Качановым, Томилко поручил оперработникам задержать Охрименко и Шайхисламова, после чего немедленно у них дома и на работе произвести обыски.

Если через Шайхисламова Томилко имел намерение установить лица, занимавшиеся хищением миноискателей с завода, то Охрименко ему нужен был для выполнения не менее важных оперативных действий. Безусловно, теперь-то уж Томилко счел для себя возможным и целесообразным задержание группы Кабана, участвовавшей в нападении на инкассаторов. Какие еще грехи имеются на совести этой группы, следователь разберется в процессе расследования их уголовного дела. В свою очередь Очкась тоже получил возможность от оперативной работы с Труфановым перейти к официальному предъявлению обвинения Кабану, так как время кропотливого сбора материала кончилось, вступив в новую фазу, когда каждый правонарушитель должен знать, в чем он конкретно подозревается и чем доказана его вина во вменяемом ему "грехе".

В кабинет Томилко Капитан был доставлен уже после допроса его следователем Соколовым, которым он был уведомлен, в совершении каких преступлений подозревается. А он подозревался в бандитизме, даче взятки, контрабанде, измене Родине, незаконном хранении огнестрельного оружия, — вот далеко не полный перечень статей, по которым Капитану теперь предстояло нести ответственность. За эти преступления ему полагалась смертная казнь с конфискацией имущества.

Ознакомившись с мерой наказания по каждой статье уголовного кодекса, по которой он был привлечен к ответственности, Капитан был вынужден признать, что выбирать ему не приходится. Если он хочет остаться после суда в живых и "заработать" наказание в виде лишения свободы, то должен немедленно воспользоваться обстоятельствами, смягчающими наказание, указанными в статье тридцать восьмой Уголовного кодекса: в частности, активно способствовать раскрытию всех совершенных им преступлений.

Придавленный ношей тяжкого наказания и видя, что следователю его преступная деятельность досконально известна, он, обреченно посмотрев на Соколова, сказал:

— Я сейчас никаких показаний давать не буду. Мне надо подумать. Пускай меня отведут в камеру.

Однако из следственной комнаты Капитан попал не в камеру следственного изолятора, а в кабинет начальника управления. Томилко, зная, что ему предстоит встреча с "важным" гостем, был одет в форменную одежду.

Томилко предложил Капитану присесть. Тот сел с такой осторожностью, словно боялся, что стул под ним провалится в преисподнюю. Найдя силы поднять голову и посмотреть в лицо Томилко, он вновь уронил ее на грудь.

— Как мне доложили, Григорий Данилович, вы не пожелали давать показания своему следователю? — Видя, что Капитан не желает с ним вступать в беседу, Томилко продолжил: — Правильно меня информировали или нет?

— Да.

— Чем вызвано такое ваше поведение?

— Жизненным опытом и склерозом, — глубоко вздохнув, выдавил он из себя шутку.

— Я вас, Григорий Данилович, считал и считаю умным, рассудительным и дальновидным человеком.

— С чего вы это взяли? — впервые не формально, а заинтересованно спросил он,

— Вы не знаете, но мы с вами давно плечо в плечо сотрудничаем, и я по результатам вашего труда смог сделать такой лестный вывод о ваших способностях.