Опасные желания

Перед тем как уйти, Вероника пообещала, что снова придет сегодня ночью. Господи, он от всей души надеялся, что она этого не сделает. Доминик не собирался больше ни дня продолжать эту связь. Он слишком долго притворялся, что не испытывает угрызений совести, поддерживая отношения с Вероникой. Но теперь ему нужно было думать не только о себе и о своей любовнице. Он должен был думать еще об одном человеке.

Смех Арли вывел его из задумчивости. Какая красавица — прямо цветок, который ждет не дождется, чтобы его сорвали. Дэниел явно ею очарован. Он весь день от нее не отходил.

Доминика жутко раздражало, что об Арли и Дэниеле уже говорили как о паре. Не успеет он оглянуться — и уже поползут слухи о свадьбе, а ведь впереди еще три дня увеселений. Теперь он боялся их даже больше, чем прежде.

Но что еще хуже Арли продолжала сердиться, хотя он извинился за свое поведение. Она, очевидно, злилась потому, что он был с Вероникой. Изменит ли она свое мнение, если узнает, что он думал о ней, когда занимался сексом с другой женщиной?

Доминик закрыл глаза. Он ведет себя неподобающе.

— Похоже, у тебя какие-то проблемы с твоей юной подопечной?

Рочфорд повернулся к Лэнгли, который присел рядом с ним. В руке у его друга, как обычно, был бокал со спиртным, а на губах играла саркастическая усмешка, которую он сам предпочитал называть улыбкой.

— Скажи, приятель, когда ты уже, наконец, признаешься себе, что неравнодушен к этой девушке?

— Лэнгли, я устал, а ты говоришь загадками.

Смех Лэнгли отдавался в ушах и Доминика:

— По-моему, ты вчера явно хватил лишнего, мой друг. И это единственная причина, по которой мои слова кажутся тебе загадочными. Скажи мне, что ты ее не хочешь.

Доминик замотал головой, зная, что у Лэнгли всегда от выпивки развязывается язык. Ему не нужны были новые слухи.

— Я только желаю ей добра.

— И сейчас тоже?

Когда Доминик поднял глаза на своего друга, он заметил, что Лэнгли не улыбается:

— Да, конечно.

К крайнему раздражению Рочфорда, это прозвучало совсем неубедительно.

— Ты никогда не был ревнив, друг мой, и, однако же, выражение твоего лица явно свидетельствует о том, что тебе неприятно видеть ее в обществе других мужчин, в том числе в моем.

Зная, что Лэнгли не заткнется, Доминик похлопал его по плечу и сказал:

— И это я слышу из уст человека, который переспал практически со всеми женщинами, находящимися в этой комнате.

Лэнгли обвел глазами комнату — его улыбка засияла с прежней силой:

— Должен признать, впервые в жизни ты прав. Ну, за исключением, конечно, твоей бабушки, которая все равно глаз от тебя отвести не может… Да, кстати, и у меня еще не было шанса подобраться поближе вон к той юной прелестнице.

Он кивнул в сторону Арли. Доминик нахмурился:

— Ты и в будущем к ней близко не подойдешь.

— Ну…

— Лэнгли…

Приятель Рочфорда наигранно вздохнул:

— Да, я женюсь, но из Арли получится прекрасная любовница. Интересно будет узнать ее мнение о квартире, которую я снимаю на Ганновер-сквер.

Молодая женщина села рядом с Лэнгли, прервав их разговор. Доминик повернулся и увидел, что Арли играет с другими гостями в шарады. В комнату залетел легкий ветерок, и Рочфорд решил выйти на веранду подышать свежим воздухом.

Стоя на освещенной открытой площадке перед домом, он смотрел на полную луну и мечтал о том, чтобы оказаться как можно дальше от этого места… от всех этих снобов. Странно, но ему вдруг захотелось в свое загородное поместье Уитли — место, которого Доминик обычно избегал, наезжая туда только в самых крайних случаях, потому что там всем заправляла его бабушка. Мать Рочфорда всегда поддразнивала его, говоря, что придет день, когда Доминику жутко захочется продать все свои дома и уехать в загородный особняк.

Боже, неужели с ним сейчас происходит именно это? Неужто он и впрямь устал от людей, приемов, балов, слухов? Может, это просто возраст? Ведь ему уже почти тридцать три, и моложе он не становится. Многие его друзья уже остепенились, у некоторых были дети, и большую часть времени они проводили в загородных поместьях, приезжая в Лондон только на время сезона, который длился совсем недолго.

— Милорд?

Доминик повернулся на звук голоса Арли.

— Вам нездоровится? — спросила она, и в ее голосе прозвучала тревога.

Рочфорд не мог вспомнить, чтобы кто-то беспокоился о нем так, как она, кроме разве что его матери, которая давно умерла.

— Со мной все в порядке.

Арли натянула шаль на плечи и посмотрела на луну:

— Я очень люблю полную луну. В детстве я представляла, что это большой шар сыра и что, если я как следует потянусь, смогу отломить кусочек.

Доминик улыбнулся, представив себе, как маленькая Арли пытается поймать луну.

— Вам весело?

Она кивнула:

— Да. Я отлично провела время. И с нетерпением жду завтрашней охоты.

Граф не смог удержаться и нахмурился:

— Вы собираетесь участвовать?

— Мне бы хотелось, — сказала она с явным колебанием. — С вашего позволения.

Удивившись тому, что она спрашивает его разрешения, Доминик готов уже был сказать «да», но тут Арли добавила:

— Дэниел пригласил меня ехать с ним.