Опасный алмаз

— Я пошутил. Позволь ей пойти поискать ее драгоценности.

Элизабет послала благодарный взгляд Эйдану и умоляюще посмотрела на Рока. Он неохотно отпустил ее, очевидно, недовольный нарисовавшейся ему картиной «Эротические игры с пылесосом».

Она повернулась к темному проходу в стене библиотеки и глубоко вздохнула. С помощью найденных сокровищ она хотя бы частично восстановит семейное благополучие, позаботится, чтобы ее мать провела оставшиеся годы в относительном комфорте и съездит в Англию, страну своей мечты. А разобраться со своими чувствами к Року она сможет позже. У нее для этого есть несколько недель.

Она двинулась вперед в темноте, спрашивая себя, не лучше было бы открыть дверь пошире, чтобы впустить больше света. Рок шел сзади, и она остро чувствовала его присутствие в тесном пыльном коридорчике.

Спокойно. Она разберется в своих чувствах потом.

Проход привел в крошечную комнатку, в которой стояли стол, стул и деревянный сундук.

Элизабет застыла перед ним на несколько мгновений, пытаясь победить волнение.

Рок присвистнул.

— Смелее, открывай!

Она опустилась на колени рядом с сундуком, погладила старое дерево, медленно расстегнула кожаные ремни и откинула крышку.

Сверху лежало аккуратно свернутое стеганое, ручной работы, одеяло.

Она осторожно подняла его и замерла, увидев то, что лежало внизу.

Рамы для ткацких станков. Штук шесть. Одна с натянутой тканью, на которой виднелся геометрический узор.

— Что это, черт возьми? — в голосе Рока эхом отражалось то, что чувствовала она: недоверие, разочарование, горечь поражения.

Элизабет подняла раму с рисунком. Она была деревянной, странно тяжелой, на обратной стороне изящной вязью выведены слова: Ауре Ко, Филадельфия, Пенсильвания.

— Боже мой! — она уставилась на переплетение нитей, с ужасающей ясностью понимая, что на рисунке был изображен алмаз. — Меня сейчас стошнит.

Рок тут же очутился рядом. Она покачала головой, придавленная отчаянием:

— В иносказательном смысле.

— Это что, шутка?

— Нет. Скорее, чудовищное недоразумение.

Элизабет подняла раму и издала издевательский смешок, больше продиктованный нервным напряжением, чем рациональными соображениями: все ее мечты о помощи матери вместе с путешествием внезапно развеялись в дым.

— Полюбуйтесь. Вот сокровища семьи Монтклер: груда ткацких станков.

Эти слова, отразившись от стен крошечной комнатки, внезапно были заглушены шумом поворачивающего шкафа. Дверь закрылась, оставив их в полной темноте.

Часть 8

Когда дверь с шумом захлопнулась позади них, Элизабет закричала.

Быть запертой в темной комнате с Роком, самым желанным человеком на планете, это…это…весьма волнующая перспектива.

Но сначала она должна полностью доверять ему. Удостовериться, что это не будет просто необременительным сексом на пыльном полу. Она устала собирать осколки своего сердца, разбитого мускулистыми атлетами, а он легче, чем кто — либо, мог сделать это снова.

— Эйдан! — Рок вскочил на ноги, и, судя по звукам, яростно штурмовал закрытую дверь. — Это не смешно! Открой сейчас же эту проклятую дверь!

— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока вы не объяснитесь, — судя по голосу, слабо донесшемуся с той стороны, Эйдан явно развлекался. — Я даю вам два часа.

— Святые небеса, Эйдан, как мы можем это сделать, запертые… — Рок внезапно замолчал, последовала долгая пауза. — …Хорошо, увидимся через два часа.

Он вернулся по коридору к ней. Взволнованная и возбужденная, она отступала к стене, пока не ощутила спиной прохладную поверхность.

— Элизабет… — Тот же тембр голоса, каким он ее звал, когда притворялся Эйданом. Голосом, от которого у нее дрожало все внутри. — Где ты?

— Я… — у нее свело горло. — Я здесь.

Решительный шаг по направлению к ней, скрип доски, еще одной…

— Это прекрасно.

— Почему? — ее голос был тихим и дрожащим.

— Потому что ты не можешь видеть меня…потому что ты можешь только слышать то, что я хочу тебе сказать… — он сделал еще один шаг.

— О…

— Что ты чувствуешь?

Элизабет затаила дыхание, ее била дрожь. Разве она могла сказать ему, что чувствует на самом деле? В конце концов, именно он был тем нежным человеком в инвалидном кресле, с которым у нее были задушевные разговоры, тем блестящим автором, книгами которого она восхищалась столько лет. И он был притягательным сексуальным мужчиной, в присутствии которого ей было трудно рассуждать. Сочетание всех этих качеств делало его тем идеалом, о котором она мечтала всю жизнь.

— Элизабет?

Вот, опять. Как он произносит ее имя! Она ощущала его голос как прикосновение. Ни с одним мужчиной она не испытывала подобного.

И ей было очень трудно сопротивляться призыву, исходящему от него.

На самом деле, выбор прост. Или она могла защитить себя, оставаясь вне игры, или снова рискнуть своим сердцем, как делала не раз. Возможно, в этот раз она могла бы найти настоящее счастье, настоящую любовь. Но…

— Я сожалею, что обманул тебя, Элизабет, что притворялся Эйданом. Но и ты неплохо отплатила за это… — сейчас его голос был низким и хрипловатым. Он откашлялся. — Но я просто не знал, как подойти к тебе и чувствовал себя проигравшим…