Опасный ангел (СИ)

— Лерунь, пойдёшь в мою пиццерию на кассу? Спросить у менеджера? Нас кормят. Мне этой кормёжки на целый день хватает, я вообще еду не покупаю.

В животе предательски урчит. Последний раз удалось поесть вчера днём.

— Нет, Зой, далеко придётся ездить, с пересадками, я на одной дороге разорюсь. Тебе-то удобно, общага близко.

— Да, мне повезло с этим местом. О, идут твои ненаглядные! — саркастично улыбается подруга.

И точно. По коридору в нашу сторону вышагивают три прелестницы, разодетые в пух и прах. Наумская, Юренина и Чибарс. Слышала, что они то и дело гоняют в Москву и Милан на шопинг. Мы с Зоей на фоне этих красоток выглядим унылыми замарашками — наши акриловые водолазки и потёртые джинсы никак не могут конкурировать с эффектными нарядами этой троицы.

Не дойдя до нас, фифы останавливаются, и Наумская демонстративно щёлкает меня телефоном.

— Зачем ты снимаешь? — прищуриваюсь настороженно.

— Готовлю блог «Эстетика нищеты». Тебе там отведена главная роль, Лаврова, — нежно щебечет Маргарита. — Как умело ты сочетаешь дырявую обувь с драными джинсами! Одна вещь подчёркивает другую. У тебя талант стилиста. Браво, Лаврова! — откровенно издевается выдра.

— Эй, губастые, валите отсюда, — вмешивается Зоя. — Не приставайте!

— Фу, как грубо, — морщится Наумская. — Но я понимаю, что глупо требовать хороших манер от девушки, выросшей в хлеву. Или как там это у вас в деревне называется?

Верные фаворитки хихикают, и компашка, наконец, удаляется, цокая каблуками.

Я вздыхаю. Снова меня будут обсуждать в закрытом чате, где общаются избранные студенты. Там только богатенькие буратины, но иногда информация просачивается.

Например, в октябре в раздевалке кто-то аккуратно разрезал сзади по шву мои леггинсы, и всю физкультуру я сверкала трусами — фиолетовыми в белый горошек.

Кошмар, стыдно-то как!

А Наумская украдкой делала фото и потом выложила их в чат с комментарием: «Друзья, пора скинуться на новую спортивную форму для Валерии Лавровой, посмотрите, в каких лохмотьях ходит бедняжка!»

Леггинсы, между прочим, были совсем новые, я купила их по акции!

— Катитесь подальше, скатертью дорога! — Зоя провожает взглядом вредных принцесс. Мы подходим к огромному окну с арочным сводом и ставим рюкзачки на подоконник. — Так что будешь делать с работой, Лавруша? Слушай, у нас в общаге вахтёрша такая милая, тёть Таня. Она несколько раз в неделю подрабатывает уборщицей в одной айтишной компании… как же название… А! «Туран-софт». И вот она спросила, не выйду ли я вместо неё завтра и в пятницу. Сама никак не может, к ней дочка с внуками приезжает издалека. Но у меня смены в пиццерии. Сходишь?

— Конечно!

— Там директор на чистоте повёрнут, надо хорошенько всё помыть. Зато живые деньги — заплатят сразу же.

— Зой, ты прям спасаешь меня! Спасибо! — обнимаю подругу, целую её в щёку.

— А ты меня сколько раз спасала, листик ты мой лавровый! — смеётся Зоя.

Проверяем часы — время ещё есть. Вот бы сгонять в буфет, который находится в конце коридора. Мимо нас то и дело проходят студенты, торопливо доедая булку или рогалик. В аудиторию с едой нельзя.

С трудом отрываю взгляд от очередной вкусняшки, попавшей в поле зрения, в глазах вдруг резко темнеет. Надо всё-таки, разориться на что-то съедобное, пока не грохнулась в голодный обморок.

— Расходимся, — говорит Зоя. — Побежала я на языкознание.

— А у нас сейчас статистика.

— Ой… Ой-ёй… — вдруг замирает подруга и смотрит мне за спину.

Оборачиваюсь и теряю дар речи, так как просторный холл между аудиториями пересекает… Данила Ангелов!

Я всё утро мечтала его увидеть, и это наконец произошло. В одну секунду меня захлёстывает волной радости, голода я уже не чувствую. Мир вокруг взрывается праздничным фейерверком.

Замечаю, что не только мы с подругой, но и другие студентки приклеились глазами к мажору. Данила популярен, его постоянно обсуждают — почти с благоговением.

Его отец — крупная фигура в области, у него бизнес федерального значения, что-то связанное с машиностроением. Наверное, там крутятся гигантские деньги, если младший Ангелов разъезжает на машине немыслимой стоимости.

Украдкой изучаю Данилу. Он на ходу перебрасывается короткими фразами с сокурсником. Тёмные волосы слегка растрёпаны, бомбер наглухо застёгнут, чёрные джинсы идеально сидят на узких бёдрах. Лицо лишено эмоций, ни тени улыбки. В зелёных глазах лёд, а разворот плеч и посадка головы придают мажору высокомерный вид — кажется, что на всех он смотрит свысока и с презрением.

Может и не кажется. Данила — избалованный родительскими деньгами мальчик, и он прекрасно знает, сколько стоит.

Однако, думаю, что даже если бы сейчас Ангелов был одет в лохмотья, он и тогда привлекал бы к себе внимание. Он излучает особую ауру, и дело тут не в симпатичной внешности, а в ощущении силы и самодостаточности, которые чувствуются в каждом его движении.

По холлу летит шепоток, студентки восхищённо комментируют появление старшекурсника.

— Он красавчик!

— Но в лице есть что-то хищное… волчье…

— Такой сосредоточенный. Интересно, о чём думает? Вот бы он обо мне так напряжённо думал!

— Размечталась!