Опасный босс, или Тайно беременна

Потом отвлекли звонки из Лондона. Когда заглянул к ней в номер в двенадцать, там уже убиралась горничная.

Голубки, как выяснилось, помирились и уехали из отеля.

Просто замечательно! Я себя полным кретином почувствовал!

Вчера вечером ощущал, как она тянулась ко мне, реагировала, на поцелуй отвечала! И вот она снова с Димой, а я как дебил полный…

Никогда я не пойму эту девушку. Загадка.

– Ты меня слушаешь, Кирилл? – напоминает о себе Эльвира.

Она – типичная мать-наседка. Постоянно бегает за Димочкой и кудахчет, прикрывает все его грешки. Вот и вырастила не пойми кого.

Впрочем, это не мое дело. Если Вику устраивает, то плевать.

С чего я вообще на ней зациклился? Никак из головы выкинуть не получается.

– Да, разумеется, я тебя слушаю. Только не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Тот вечер не выходит у меня из головы. Между тобой и Викой что-то есть? – ошарашивает вопросом.

– Что за предположение? – сдвигаю брови.

– Ох, я просто не знаю, что думать! – нервно теребит складки своего вечернего платья. – Ты был с ней так заботлив в тот вечер! На руках носил…

– Мне надо было мимо пройти, когда она ногу подвернула? Странные претензии, – криво ухмыляюсь.

– Это не претензии, я волнуюсь за сына, что тут непонятного? – передергивает она плечами.

– Поговори с ним сама. Мне не интересны сплетни.

– Ты что-то знаешь! Я же чувствую! – обвинительно восклицает Эльвира.

Появление дяди избавляет меня от необходимости продолжать этот невыносимый разговор. При муже Эльвира сразу меняет тему. Андрей очень строг в вопросах морали. Перемена Эльвиры очень заметна – не хочет подставлять сынка, метящего на место главного акционера компании.

Хорошо, что разговоры о бизнесе наводят на Эльвиру скуку, она вскоре уходит, посетовав, что я приехал один, без Риты, и ей не с кем поболтать.

– С твоим появлением компания снова начала получать прибыль, – говорит довольно Андрей, потирая руки. – Не представляешь, как я тебе благодарен. У меня большие сомнения, что мой сын потянет один эту махину.

– Надеюсь, это не намек? – сдвигаю брови. – В следующем месяце я уезжаю обратно. Я никогда не против помочь родственникам, но свой бизнес для меня всё же в приоритете.

– Ты знаешь, как мне дорога компания, которая досталась от отца, – говорит он с некоторым волнением, будто собирается сказать нечто важное.

Напряженно задаю вопрос, зная, что ответ мне не понравится:

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что ты будешь куда лучшим руководителем, – заявляет твердо.

– Твой сын вряд ли поймет такой выбор.

– Что ж, – задумчиво хмурится он, – когда поймет, можно будет считать, что готов к руководящему посту, а до тех пор… Главное, чтобы ты согласился.

Виктория

Увы, поговорить с Кириллом начистоту не представилось шанса. Мои глупые наивные мечты снова разбились вдребезги, когда утром в номере появился злой с похмелья Дима. Грубо скомандовал собираться, сам начал хватать мои вещи, толкать меня.

Даже не спросил, что с ногой, как я себя чувствую. Не говоря уже о том, чтобы позаботиться обо мне.

Не хотелось доводить до прилюдного скандала. Сцепив зубы собрала всё и последовала за «женихом». Еле держалась, чтобы не расплакаться. Не хотела вызывать его гнев, скорее старалась быть незаметной. Практически невидимкой.

* * *

Невыносимо. Просто нестерпимо играть эту проклятую роль. Чем дальше бежит время, тем отвратительнее мне кажется всё происходящее, особенно со стороны.

Очередной ужин у родителей Димы. Эльвира сверлит меня взглядом, Андрей Николаевич погружен в онлайн, он присутствует, но в то же время нет.

Дима снова перебрал с алкоголем.

Неужели такой будет моя жизнь? Как я это допустила? Всё сильнее проваливаюсь в пропасть отчаяния.

* * *

– Ты вела себя отвратительно, – как только входит следом за мной в квартиру, начинает обвиняющим тоном.

– О чем ты? – вздрагиваю, лихорадочно соображаю, что он может мне предъявить. Я же так старалась.

– Моя мать уже задает вопросы! – рявкает, обдавая меня парами алкоголя. – И не только мне! Ей кажется, что ты не любишь меня!

Это чистая правда. Как можно любить монстра?

– Ты слишком зависаешь взглядами на моем двоюродном брате, – продолжает наезжать, заставляя дрожать. – Ты в своем уме, дорогуша? Такой, как он сноб, никогда не посмотрит на тебя, простушку. Уясни это.

Дергаюсь от невыносимой боли. Разве я заслужила такую жестокость?

– Я ничего общего не хочу иметь с твоей семьей, – цежу сквозь зубы. – Ни с одним из вас.

Мне хочется сказать куда больше, но сдерживаюсь, ради собственной безопасности, сцепляю зубы и выравниваю дыхание. Мне стоит огромных усилий замолчать, но я справляюсь.

Тем более завтра на работу. Не хочу потом гримировать синяки. Хотя на запястье проступает – Дима очень грубо тащил меня к машине, когда вышли из квартиры его родителей.

Выйти попросила Марина – у нее серьезно заболел ребенок, а взять сейчас больничный боится, идут сокращения, оптимизация. Не могу отказать ей.

Как ни странно, Дима разрешил, не стал возражать. Только буркнул, чтобы от его брата подальше держалась. И не болтала ни о чем языком.