Опасный флирт

– Потому что ему нужно дерево, он без дерева плохо себя чувствует. И раз уж он Цезарь, то имеет право получать то, что хочет. Мне кажется, у него есть что-то от птиц, обитающих на ореховом дереве. Такие голуби тяготеют к деревьям, любят одиночество. Цезарь унаследовал большой размер и выносливость от отца и красивое бронзово-зеленое оперение и красные лапы от матери. Она была очень редкой породы. У этой пары уже есть потомство – Секстус и Ауремия. Все семейные имена Цезаря, – добавил он. – Ваш папа надеялся со временем дать им имя Хьюмов и зарегистрировать их официально под этим именем. Так принято: когда любитель выводит ценную особь, он имеет право дать ей свое имя. Уже известно более ста подобных случаев. Среди них есть три женщины, между прочим. Одна из них – герцогиня Прескотт. Потенциальная возможность прославить и увековечить свое имя окончательно повлияла на мое решение оставить голубей. Я не видела причин пренебрегать обществом герцогинь.

– Опишите вашу герцогиню, Сноуд, – попросила я, так как другой случай мог не представиться, а меня эта женщина очень интриговала.

– Темпераментная красавица, – ответил он с улыбкой, выдававшей его расположение к этой леди. Видимо, он заметил подозрительную настороженность в моем взгляде, потому что поспешил добавить:

– В молодости она была неотразима, наверное. Когда я уехал из Унитшира, ей было около пятидесяти.

– Почему вы уехали, Сноуд?

– Из-за легких, у меня начала развиваться болезнь легких. Врач рекомендовал морской воздух. Герцогиня знала о вашем отце и порекомендовала меня ему. Так что история моего появления в Грейсфилде не очень занимательная, хотя я и помог мистеру Хьюму вывести Цезаря и Клео.

– У герцогини есть дочери? – спросила я как бы случайно.

– Трое замужних дочерей, живут они в разных частях страны. А почему вы спрашиваете? – понимающая улыбка тронула его губы.

– Просто из любопытства.

Что мне хотелось узнать, я узнала. Сноуд был не из тех, кто расточает любезности пятидесятилетним женщинам, а дочери жили вне дома.

– А что, Секстус и Ауремия тоже подают надежды?

– Секстус может со временем превзойти отца. Ауремию мы решили использовать как производительницу. Уже сейчас можно предсказать, что вашему отцу удалось бы вывести свою особую породу.

– Ну, что ж, Сноуд, я подумаю и возможно решусь сохранить голубятню. Спасибо за интересный вечер.

– Надеюсь видеть вас опять в скором времени, мисс Хьюм.

Его рука невольно потянулась и моей. Он сумел подавить этот импульсивный порыв и опустить руку, прежде чем она коснулась меня, но мы оба придали значение этому жесту и расстались с легким смущением.

– Я вам говорила, что буду несколько дней в отъезде, – напомнила я.

– Да, кстати, что касается этой поездки. Помните мой совет и будьте осторожны.

– А что может мне грозить?

Он не сразу ответил.

– Не знаю. Мне только известно, что вашего отца убили, теперь вы едете в то самое место, где его убили. Пока мы не узнаем, что послужило причиной расправы, я не спокоен за вашу безопасность.

– Здесь очень много неясного, – сказала я и, прежде чем он успел продолжить разговор, отдала сюртук и направилась к двери. Сноуд смотрел мне вслед, я чувствовала его взгляд.

– Спасибо за часы, мисс Хьюм, – услышала я и, не поворачиваясь, – сказала: – Носите на здоровье, мистер Сноуд. Доброй ночи.

Только когда я была уже внизу, я осознала, что назвала его мистер Сноуд. Что на меня нашло, почему вдруг я стала величать его «мистер», было невозможно объяснить. Может быть потому, что он прекрасно владел речью, это был язык высоко культурного человека. Кто бы мог подумать, что Сноуд знаком с Шекспиром, знает историю Юлия Цезаря? Он говорил как образованный человек. Я поймала себя на том, что спрашивала себя, как должны были относиться к нему в доме герцога. Еще я тщетно пыталась припомнить хоть одно упоминание о его болезни, когда он впервые появился у нас.

$Герцогиня к нему относилась с большим уважением, судя по золотым часам, подаренным ею. Значит, он не опорочил свое имя скандальной историей с какой-либо из дочерей. Узнав его немного лучше, я поняла, что неправильно судила о нем раньше. Он оказался интеллигентнее, чем я предполагала, более вдумчивым, образованным.

Но внешность его представляла опасность для женщин. Раньше я недооценивала его привлекательности. Это был один из тех людей, которых ценишь тем больше, чем лучше узнаешь. И я дала себе обещание, что буду крайне осторожна, чтобы не допустить сплетен, будто хозяйка Грейсфилда завела интрижку со слугой.

Глава четвертая