Опасный круиз

— Ладно, но зачем вам обоим понадобилось так явно показывать, что вы не хотите с ним идти? Любой отец обиделся бы.

— Он не обиделся, он просто с ума сошел, — сказал Гильберт.

— Да, но вы же выставили его перед всеми нами дураком. Постарайтесь больше так не делать. Он действительно хочет играть с вами.

Они не ответили, и я оставила их в одиночестве. Интересно, много ли понимают дети в таком возрасте? Наверное, все-таки меньше, чем чувствуют. Но Кенди ведь догадалась, что «жизнерадостный весельчак в морском путешествии» — всего лишь маска. Видно, мистер Верритон слишком понадеялся на удачу, когда рискнул взять с собой в круиз своих повзрослевших детей. И Грэм Хедли все видел. Я ни малейшего представления не имела, какое это имеет значение, но боялась, что может оказаться важным.

Я тоже все видела, и Эдвард Верритон знал об этом. Но я надеялась, что для него больше, чем для всех остальных, продолжаю оставаться все той же недалекой девушкой, которая приятно проводит время со своими сверстниками.

Тут прямо у меня над ухом раздался голос:

— Джоанна, по-моему, пора рассказать вам, какие у нас планы на завтрашний день.

Я подскочила как ошпаренная. Двери позади меня были закрыты и на веранде не было ни души. Там, внизу, на палубе А, я тоже никого не увидела; бассейн был покрыт сетью. Господи, каким же пустынным может время от времени показаться огромный пароход!

Рядом со мной стоял Эдвард Верритон, снова одетый в свой смокинг.

— О, мистер Верритон! К-как же вы меня н-напу-гали! Я замечталась. Югославия и тому подобное. Так романтично!

— Дубровник, я полагаю, действительно красивый городок. Нет сомнений, он покажется вам романтичным, — заметил он. — Он вообще-то не очень старый, потому что там все время землетрясения. Вы интересуетесь историей?

Я позволила себе хихикнуть. Я думаю, это обнаружило во мне громадное присутствие духа, потому что я действительно испытала страшное потрясение, когда увидела его перед собой.

— Ну-у, на самом деле, я не так уж хорошо училась. А потом история ведь такая скучная…

— Я так не нахожу, — сказал он мрачно. — Некоторые аспекты современной истории никак не назовешь скучными. У вас есть концепция мирового развития?

Тут он резко переменил тему разговора и продолжил совсем другим тоном:

— Ладно. Завтра, как вы знаете, мы остановимся неподалеку от Дубровника и пассажиров шлюпками доставят на берег. Шлюпки будут курсировать туда и обратно весь день. На той стороне Дубровника есть порт, Груц, но мы туда не зайдем. Я не заказывал никаких экскурсий ни для вас, ни для детей, потому что Кенди боится крутых серпантинов, а мне известно, что там таких немало. Кроме того, она, кажется, устала в Неаполе. Я только что встретил миссис Крейг, они собираются просто устроить семейный пикник. Крейги с великой радостью возьмут вас и детей с собой. Хотите, можете оставаться на ланч в городе, хотите, возвращайтесь на пароход. Подходит вам это?

— О, это п-просто замечательно, мистер Верритон. Я хотела бы купить кое-какие подарки. Просто обожаю заграничные магазины.

Он издал короткий нетерпеливый звук, и мне сразу стало гораздо спокойнее. Я все гадала, подозревает ли он, что я не совсем та, за кого себя выдаю. Сейчас я почувствовала, что его по-настоящему раздражает мой девический лепет. Похоже, мне удалось его убедить. Слава богу.

— А вы с миссис Верритон поедете осматривать достопримечательности?

— Навряд ли, — резко ответил он. — Моя жена не в том состоянии. Круиз не произвел того благотворного влияния на ее здоровье, на которое я рассчитывал. Хорошо, если мне удастся выбраться на берег ненадолго. Я очень интересуюсь церковной архитектурой, хотя как правило у меня не хватает времени ей заниматься.

— Вы замерзли! Погода определенно переменилась. А вот и дети вас ищут. Не пора ли вам всем приготовиться к ужину?

Действительно, дети стояли за стеклянными дверями и делали мне знаки. Это было настоящее облегчение. Меня и в самом деле трясло, хотя и не только от холода.

А потом, когда я собиралась уйти, он произнес слова, от которых я пришла в ужас:

— Кенди скоро получит свою куклу. Моя жена там принимает гостей за нашим столиком, и я должен к ней присоединиться. Но скоро я спущусь и отдам ей куклу.

«Боже мой!» — думала я, пока мы с детьми спешили вниз. Сейчас-то все и начнется!

Я сказала детям, чтобы они умылись, и поторопилась к себе в каюту. Там я переоделась в хорошенькое платьице, накрасилась и потом, все еще не оправившись от испуга, вернулась назад проверить, как у них продвигается дело.

Я как раз расчесывала Кенди волосы, когда случилось то, чего я давно с таким страхом ожидала. Дверь в смежную каюту отворилась, и показался Эдвард Верритон с неаполитанской куклой в руках.

На мгновение он застыл на пороге, и я поразилась, до чего ужасная в нем произошла перемена. Он постарел лет на сто — глубокие морщины пролегли у него от носа к подбородку, а глаза запали и в них появилось какое-то хищное выражение.