Опасный любовник

                 На огромном угловом диване у камина расселся Голиков со своими ребятами. Один с рябым лицом, заметив меня, хмуро приподнял брови и повёл ими, кивнув в сторону другой части дивана. Там сидел мой котёнок.

                Битая.

                Кудри белые растрепались. Чулки на ножках стройных порваны. На сиреневом платье юбка мятая, несколько цветов в этой юбке растерзаны. Губка полная разбита, и кровь уже засохла на подбородке. Под глазом синяк.

              У меня сердце кровью облилось. Я перешёл в режим ожидания мести. Сейчас нужно взять себя в руки, спокойно вытащить Ульяну, увести и успокоить. А вот потом будет Данилу плохо. Он сам себя подвёл под это.

               Подозревал сводный брат, что я с лица сойду, когда свою девочку увижу в таком виде, поэтому Игорю позвонил. При Голикове лишних слов говорить нельзя.

              Данилу тоже досталось. Он держал девушке руки, а рожа расцарапана вдоль и поперёк.

               У котёнка коготки.

               Осталось узнать - успел изнасиловать? Если просто подрался, одно дело. Если взял, то вопрос будет решаться быстро и с последствиями.

                Глаза у братца выцвели. Он похоже запал на мою женщину. На неё сложно не запасть. Она невероятно красива. И было в ней нечто притягательное. Хотелось потрогать. А говорила она так, как не многие женщины умеют.

                   Сильная, смелая. Мне такая очень нужна. Я такую всю жизнь ждал. И за неё убить могу. Но убийство последнее дело. Нужно было попытаться вытащить, не марая рук.

                Пришло сообщение.

                – Добрый день, –  поздоровался я, закинул ягоды в рот и посмотрел, что пришло.

                  Мне докладывали ситуацию, которая складывалась вокруг семьи Фроловых.

                   Самой младшей дочери, из родных детей Алексея, было двадцать четыре года. Она погибла в автокатастрофе полчаса назад. Юрик-инвалид с ДЦП скончался в больнице.

                Быстро Данил работал.

                   Нас осталось четверо. Трое родных и приёмная Ульяна. Тут я понял, что игра идёт опасная, ставки слишком высоки.

                  – Добрый день, Каспер, – поздоровался Игорь Николаевич, и приготовился получать удовольствие от конфликта. – Я думал, вы деньги делить будете, а у вас ещё и сестра не поделена.

                – Выкупаю, – твёрдо сказал я, – Будешь свидетелем, Игорь Николаевич.  Отказываюсь от наследования. Ульяна тоже отказывается и переписывает квартиру и машину на фирму.

Голиков был доволен. Глазами своими нереальными, сине-зелёными уставился на онемевшего Данила. На самом деле я и не хотел денег папаши. Они слишком грязные. Но братец то не знал, поэтому офигел от такого заявления.

               – Данил Алексеевич, – позвал его Голиков. – Ставки поднимать будешь?

                   Данил зло усмехнулся и швырнул Ульяну на паркет. Девушка упала. Потом стала подниматься. Ни звука не произнесла. Другая бы орала, истерики закатывала, а моя принцесса поднялась, поправила платье и волосы, гордо выпрямилась.

                    – Иди в свою комнату, – рявкнул я, как можно суровее.

                   Ульяна не глядя на меня, походкой от бедра направилась к лестнице, приковав к себе все мужские взгляды.

                    Федя подставил мне стул, и я спокойно расположился, поглядывая на каблуки удаляющейся Ульяны.

                     – Документы готовь быстро. Если  не сможешь, я сам всё сделаю, – продолжил я. – Сегодня решаем вопрос и расходимся.

                   Говорил уравновешенно, а самого трясло внутри. Ули рядом нет. Ей плохо. П*здец как ей плохо!

               Охранников Фролова в квартире уже не было. Из кабинета Алексея вывали люди Данила.

               – Сейф вскрыть не смогли, – сказал один из мужиков.

                      Я сразу кинул взгляд на Голикова. Старик лениво потянулся к своему телефону. Был кадр в городе. Уникальный медвежатник, который без дыма и пыли вскрывал всё.

                    – Я наверху, документы готовь, – велел я и направился к лестнице.

                    Не сдержался, стал лететь вверх по ступенькам.

                     Её комната, естественно, на самом верхнем этаже.

                    Второй этаж пустовал. На третьем тоже было безлюдно. Но сквозь стены просачивался звук горя.

                   Я направился к белым дверям, которые оказались закрыты. Снёс просто своим весом все замки, оказавшись на мансарде. Комната была очень светлой. Окна сплошным рядом выходили на Тверскую. Я бежал, я запыхался. Дёрнул дверь, за которой кричала Ульяна.

                Санузел встретил ярким освещением. Уля стояла в нижнем белье у разбросанных чулок и платья. Снимала свои туфли. Заметив меня перешла на ультразвуковой визг. То что она держала в пальцах меня шокировало. На мгновение.

                 Если я что понимал, это был тест на беременность.

               Подлетел к девчонке и прижал силой к себе. Она совсем ослабла. Видимо все силы потеряла в борьбе с Данилом. Ревела навзрыд. Я выловил ручку и посмотрел на тест. Там было две полоски.

                 Мой ребёнок. Моя девочка с моим ребёнком.

              – Успокойся, всё кончилось, – шептал я ей в ушко, подавляя сопротивление.

                 Она задыхалась, не могла сказать ни слова. Стал её неистово целовать. Свою любимую.

                 Девочку свою!

                  Силой целовал, насильно губы языком раздвигал. Опалённый солью её слёз  получился поцелуй. У неё ноги подкосились, она в моих руках содрогалась от пережитого.

                  Целовал её. Самого трясло. Я так был счастлив, так сильно любил её. А она отворачивалась. Что-то пыталась мне сказать, но заикалась и всхлипывала. Слово произнести не смогла.

                 Совсем слабой рукой мою руку направляла.