Опасный маскарад

Посещение порта включало в себя и покупку доставленных в Игеру морским путем товаров. Родственницы мачехи Лоры приходили в восторг от их разнообразия и возможности купить приглянувшуюся им вещицу дешевле, чем на базаре. Уезжали они счастливые и довольные и всегда непременно дарили Лоре подарки.

— Раньше я не понимала, как выгодно иметь много родственников, — сообщила однажды Лора Карлотте, показывая отрез на платье, подаренный ей сестрой Карменситой.

— Розовый цвет тебе к лицу, — с улыбкой сказала мачеха, щупая мягкую шелковую ткань. — Но все же должна заметить, что прием гостей — всегда хлопотное дело. Впрочем, радость от встреч с родными с лихвой компенсирует маленькие неудобства, связанные с их проживанием в нашем доме.

— Я понимаю, как вы скучали по своим родным, живя в Новом Орлеане, — посочувствовала Лора, и Карлотта кивнула:

— А как я радовалась, узнав, что твоего папу назначили послом в Игеру! Произошло воплощение моей заветной мечты в жизнь! — Ее темные глаза даже увлажнились от приятных воспоминаний.

— Вы счастливы в браке с моим отцом, не так ли? — тихо спросила Лора.

— Да, очень! — подтвердила Карлотта и пытливо взглянула на падчерицу, не решаясь задать вопрос, который давно вертелся у нее на языке. Лора вздохнула и потупилась, и мачеха догадалась, что для их разговора по душам еще не настало время.

— Я рада за вас, — вымучила улыбку Лора. — Я помню, как тяжело было отцу после смерти мамы. Он, очевидно, чувствовал себя виноватым перед ней.

— Почему ты так считаешь? — удивленно спросила Карлотта.

— Так сказала мне моя няня Изабо, царство ей небесное! — ответила Лора. — В ту пору, когда вы с папой только собирались пожениться, я однажды рассердилась на папу, а Изабо успокоила меня и объяснила, как тяжело переживал отец смерть моей мамы, как он корил себя за то, что не поддержал ее, когда после смерти ее первого ребенка ей самой расхотелось жить.

— Боже мой! — всплеснув руками, воскликнула Карлотта. — Я впервые об этом слышу! Бедный Филипп!

— Пожалуйста, не напоминайте ему те времена, — попросила Лора. — Зачем бередить старую рану? Ведь с тех пор прошло почти шестнадцать лет!

— Да, разумеется, — согласилась Карлотта, — однако позволь мне задать тебе еще один вопрос: ведь ты тоже мучилась от ощущения своей вины перед ней?

— Да, вы угадали, — призналась Лора, пораженная проницательностью мачехи. — Но в большей мере я старалась не отступать перед жизненными невзгодами и никогда не отчаиваться.

— Правильно! — воскликнула Карлотта. — Правда, иногда ты бываешь слишком упряма, стремишься добиться поставленной цели любой ценой, однако меня всегда поражает твое редкое жизнелюбие. Порой мне кажется, что трудности лишь закаляют твою волю и делают еще сильнее.

После разговора с мачехой Лора так разволновалась, что почувствовала желание совершить верховую прогулку. Пока конюх седлал для нее лошадь, она быстренько переоделась в костюм наездницы, сказала мачехе, что скоро вернется, и вышла во двор. День стоял ясный, но ветреный, в любую минуту мог начаться шторм. В марте такое случалось довольно часто, однако Лора, привыкшая к капризам погоды, не боялась бури. Правда, иногда океан приходил в неистовство и обрушивал на прибрежные холмы громадные водяные валы, ломая крыши рыбацких хижин и с корнем вырывая пальмы. Но такое случалось очень редко, поэтому Лора уверенно села на любимого жеребца и легким галопом помчалась в направлении гор.

Быстрая езда не успокоила, а еще больше взбудоражила ее, и она целиком отдалась приятному процессу верховой езды, не замечая, что крепнущий ветер норовит сорвать с ее головы шляпу. Охваченная порывом радости, Лора громко хохотала и пришпоривала коня. Все ее неприятные мысли развеялись, осталось ощущение легкости и свободы. Такое же чувство она испытывала, когда перевоплощалась по ночам в Мстителя и пускалась в опасные приключения.

Все дальше и дальше от дома уносил ее резвый скакун, непостижимым образом почувствовав желание наездницы поскорее забыть обо всех ограничениях, которым она подвергалась ежедневно, живя в семье. Сердце Лоры стучало все быстрее, глаза ее задорно сверкали, подол юбки задрался выше колен, она прильнула к лошадиной шее и блаженно зажмурилась. Ветер трепал ее золотистые волосы, дождь хлестал по лицу, но Лора не обращала внимания на это и не задумывалась о том, что скажет Карлотта, когда она вернется с прогулки промокшей до нитки. Сейчас она жила только ощущениями и радовалась тому, что вновь способна наслаждаться и, следовательно, жива, а не мертва, как ей еще недавно казалось.