Опасный мужчина

Охватившее ее тело напряжение стало почти невыносимым. Тори казалось, что она возносится к небесам. Ник зажал рот девушки, чтобы заглушить ее крики, однако она услышала его собственный стон…

Они полежали некоторое время. Его грудь еще часто вздымалась и опускалась.

Тори улыбнулась Нику, радуясь, что он стал таким же расслабленным и умиротворенным, какой была она.

— Прекрасная Венера, — выдохнул он, прильнув головой к ее плечу. Его дыхание теплым ветерком щекотало ей ухо. — Ты, как всегда, поражаешь меня.

— Поражаю?

— Да. Ты непредсказуема. Должно быть, мы оба сошли с ума. Ты понимаешь, что если меня обнаружат в твоей постели, я тотчас схлопочу пулю?

Она прижалась к его шее, почувствовала щекой короткую вечернюю щетину.

— Твоя жизнь полна опасностей, — прошептала Тори. Он отыскал ее рот, провел по нему языком и кивнул.

— Но сейчас я ни на что не жалуюсь.

— А позже?

— Позже, вероятно, я покроюсь холодным потом.

Он снова поцеловал ее и с сожалением сказал, что ему следует уйти. В любой момент кто-то может проверить, на месте ли девушка.

— Я увижу тебя завтра?

Ник нахмурился, его глаза похолодели, и Тори одернула себя. Она прикусила губу, раздраженная тем, что выдала свое заветное желание.

— Я не уверена, что смогу выскользнуть из дома, но, возможно, мне удастся что-то придумать.

После недолгой напряженной тишины он провел пальцем по ее щеке и лукаво улыбнулся.

— Я пришел сказать тебе, что завтра уезжаю, Венера.

— Уезжаешь?

— Я и так пробыл здесь дольше, чем следовало. Мои дела в Монтерее закончились. Я собирался уехать сегодня утром, но значительную часть дня придумывал способ, как попрощаться с тобой. Возможно, мне следовало сказать об этом раньше, но я потерял рассудок.

В горле у Тори образовался комок, она внезапно ощутила в животе холод, словно проглотила ледышку. Однако ей удалось небрежно пожать плечами и проявить такую же невозмутимость, какую демонстрировал Ник.

— О, это не имеет значения. Значит, ты уезжаешь. Желаю тебе приятного путешествия. Возможно, мы еще встретимся где-нибудь, хотя это маловероятно, если только ты не собираешься посетить Бостон, где меня ждет человек, с которым, как тебе известно, я помолвлена.

Его глаза гневно сузились, но он произнес с бесстрастным видом:

— Я думал, ты собираешься выйти замуж за дона Рафаэля.

— О, после папиной смерти ситуация изменилась. Несколько дней назад я обсуждала мое будущее с Диего. Все остается неопределенным. Возможно, я отправлюсь в турне по Европе, чтобы не принимать решение, о котором позже буду жалеть. Но я уверена, что тебя, лейтенант, ждет множество дел и мест, где ты должен побывать.

Она приподнялась, села в кровати, перекинула волосы вперед и стала распутывать их пальцами, словно все происшедшее нисколько не затронуло ее. Но душу девушки терзала мысль о том, что она пренебрегла условностями, мудростью и приличиями, отдала себя человеку, который небрежно овладел ею и отбросил в сторону. На что рассчитывала она? Что он признается ей в любви? Что станет умолять уехать с ним? Нет, такое случается только в романтических сказках, а не в жизни. Право, зачем ей убегать с грубым, невоспитанным человеком вроде Ника Кинкейда, когда в Бостоне ее ждет чуткий, заботливый Питер Гидеон?

Когда Ник, усмехнувшись, заявил, что может задержаться в Буэна-Висте на день или два, Тори пожала плечами и отвергла эту идею:

— О, это было бы славно, но я вспомнила, что обещала покататься верхом с лейтенантом Броком, и дон Рафаэль так внимателен ко мне, хоть я и сказала ему, что нам больше нет нужды изображать, будто мы помолвлены.

Она протянула руку к своему смятому шелковому пеньюару, лежащему у изножья кровати, и набросила его на себя, болтая о каких-то пустяках, пока Ник одевался. Лишь когда он поцеловал Тори на прощание, прикоснувшись своим прохладным ртом к ее губам, она испугалась, что может выдать себя и расплакаться, но ей удалось сдержать слезы до его ухода. Он вышел с кошачьей грацией из комнаты, добрался через патио до калитки, перемахнул через нее и растворился в ночи.

Лишь тогда Тори повернулась и упала лицом на подушку, чтобы заплакать и вдохнуть запахи вина и табака, создававшие иллюзию его присутствия.

Диего вошел в кабинет, еще недавно принадлежавший его отцу, и решительно направился к дяде, который сидел за массивным письменным столом.

— Вы сказали, что все обговорено, что проблем не возникнет. Однако моя сестра желает изучить брачный контракт, иначе потребует признания брака недействительным, даже если для этого придется обратиться к самому папе римскому.

— У нее нет для этого времени, Диего. Пусть она побесится, все равно это ничего не изменит.

— Но она решительно настроена против этого замужества, дядя.

— С каких пор это стало важным? — Себастьян посмотрел на Диего, узкие губы под орлиным носом вытянулись в холодной улыбке. — Она женщина. Ее желания не имеют значения.

Диего подался вперед, уперся ладонями в стол; глаза юноши оказались на одном уровне с глазами Себастьяна. Заметив мелькнувшее в них беспокойство, Диего улыбнулся:

— Для меня они важны.