Опасный обольститель

— Ну если вы так хотите… — Бенедикта поразила ее просьба и неожиданный порыв. Ее эмоциональность временами переходила все границы. Нашлась бы вторая такая женщина в его окружении, способная вот так внезапно его обнять?

Он не привык к проявлению таких искренних чувств. Это одновременно ошеломило, возмутило и растрогало. Хотя в свете часто обсуждали его любовные интрижки и похождения, большинство этих историй были выдумками. У Бенедикта не было многочисленных романов, которые ему приписывали. Они с Женевьевой разные люди, и, вероятно, она сама это прекрасно понимала. Она жизнерадостная и открытая, он сумрачный и замкнутый. Наверное, она и обняла его по простоте душевной. Ее поступок выглядел вполне невинно.

— Я думаю, это будет лучший вечер в моей жизни, — с улыбкой проговорила Женевьева.

Бенедикт поймал себя на мысли, что готов дать этой женщине все, что она хочет, исполнить все ее мечты. Он понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать.

Глава 5

— В такой обстановке мужчины делают женщинам непристойные предложения, не так ли? — спросила Женевьева. Она выкладывала еду из корзинки на покрывало, расстеленное на траве. Они сняли маски и плащи, поскольку летний вечер был очень теплым и вдали от посторонних глаз их никто не мог заметить. Разноцветные фонарики заливали все вокруг мягким светом. Издалека раздавались голоса, смех и музыка. — Что вы на это скажете?

У Бенедикта перехватило дыхание от ее смелости, поэтому он не сразу нашелся с ответом. Женевьева в очередной раз его удивила.

— Я надеюсь, вы обдумаете любое мое непристойное предложение, прежде чем принять его, — предупредил Бенедикт. — Ведь вы — настоящая леди и должны вести себя прилично.

С этими словами он сел под старым раскидистым дубом и принялся наблюдать за ней.

— А как же развлечения? Неужели я и развлечься уже не могу? — со смехом спросила она.

Развлечения. Опять это слово. Что касается Бенедикта, он никогда не тратил жизнь на пустые развлечения и забавы.

— Я уже говорил вам, что слишком стар для забав и развлечений, Женевьева, — сказал Бенедикт.

— Перестаньте, — невежливо прервала его Женевьева. — Вы старше меня всего на три или четыре года. Никакой вы не старый!

— Во-первых, на целых шесть лет, — недовольно поморщился он. — Что касается жизненного опыта… Ну, это другой вопрос.

Женевьева коснулась его щеки и нежно погладила.

— Да, вам довелось пережить много несчастий, не так ли? — спросила она. — Ведь вы столько лет провели на военной службе. К тому же…

— Вы намекаете на гибель моих родителей? Но ведь у вас тоже умерли родители. Или я ошибаюсь?

— Да, — страдальчески поморщившись, подтвердила она. — Но моих родителей, в отличие от ваших, не убили. В их гибели никто не виноват, это был несчастный случай. Карета, в которой они ехали, перевернулась. И потому мне проще было пережить их смерть, чем вам. Невозможно обижаться на судьбу. А мой брат Колин… Что ж, он сам выбрал для себя такой ужасный конец.

По ее лицу пробежала тень легкой грусти.

— А ваш муж? — спросил Бенедикт. — Он ведь тоже умер.

— Я считаю, что он прожил даже слишком долго, — холодно отозвалась она.

— Женевьева! — Он осуждающе взглянул на нее, но потом не выдержал и рассмеялся. Его в очередной раз позабавила искренность Женевьевы.

— Вы опять смеетесь! Что смешного я сказала? Ведь, кажется, вы сами хотели, чтобы я говорила вам правду, — обиделась она.

И тут Бенедикт тоже внезапно поддался порыву, обнял Женевьеву и притянул к себе. Она не противилась и доверчиво прижалась к его груди.

— Часто бессонными ночами я мечтала о том, чтобы задушить Джошуа подушкой. Но меня останавливало то, что врач сразу определил бы причину смерти и меня бы повесили. Как бы я ни была несчастна в браке, это было лучше, чем смертная казнь.

Бенедикта настолько поразил столь откровенный цинизм, что на мгновение он потерял дар речи и не стал упрекать Женевьеву за бесчеловечность. А через мгновение он вообще ни о чем уже не мог думать. Ее бедра касались его мужского естества, затвердевшего от вожделения. Рыжие кудри разметались по его широкой мускулистой груди. В этот вечер она была одета в золотистое платье с длинными рукавами, сквозь вырез которого проглядывала аппетитная грудь.

Он был растроган нежным прикосновением Женевьевы к его щеке.

— Ах, да вы страшная женщина! — с нежностью проговорил Бенедикт, накручивая на палец рыжую прядь ее волос. — Настоящая богиня мести!

— А я слышала, это вы страшный человек и не забываете обид. Говорят, вы поклялись отомстить своим обидчикам. — Она вызывающе взглянула на него.

— Возможно, — нахмурился Бенедикт.

Женевьева намекала на его слова о том, что он обязательно найдет убийцу родителей и покарает его за бесчеловечное преступление. Правда, Бенедикт говорил об этом только двум лучшим друзьям. За годы службы в армии и тайной службы у короля он привык вести себя скрытно и осторожно. Откуда Женевьева могла узнать об этом?