Опасный оборотень

Как только они ушли, я в сорочке на тонких лямках скинула одеяло и рванула к окну. С ногами залезла на подоконник и проскользнула между открытых створок, спрыгнула в траву.

Он нужен мне!

А я ему!

***

Стараясь остаться незамеченной, я прошмыгнула мимо гамака, на котором спала поддатая Милена, и вдоль забора стала пробираться к дальней калитке.

Только её открыла и на деда наткнулась. Того самого — рыбака. Он нахмурился, разглядев, в каком виде я бегаю. Было достаточно прохладно и опять серело свинцовое небо над головой, собирались тёмные тучи.

— Видел я его три раза, — сказал он, мне пропуская за забор.

— Кого? — обхватила себя руками от холода.

— Оборотня, — спокойно ответил дед, глядя вдаль своими серо-голубыми глазами. — Гулял с коляской. Тебе тогда восемь месяцев было. К лесу по дороге дошёл, чтобы грибов собрать. Обернулся, а он морду огромную к тебе в пелёнки сунул. Ох, я штаны обмочил! Так орал! Бросился на него, а он вроде не вредить приходил.

— Восемь месяцев? — я даже согрелась от такого рассказа. Ошарашенно уставилась на деда. — Один раз приходил?

— Помнишь, катер перевернулся? — он снял свою клетчатую рубаху, остался в полосатой, матросской майке.

— Смутно, мне пять лет было, — приняла я рубаху и застегнула пуговки. Тепло стало в его одежде.

— Так это не я тебя из воды вытащил, а он.

Я опустила голову и пошла в лес.

— Алиса! Подумай, — обеспокоенно крикнул вслед дедушка.

— Он мне жизнь спас! Это он маньяка убил! — ответила я и голыми ногами, не чувствуя холода, сырости и уколов веток, побежала к перелеску.

Мне было восемь месяцев? А ему тогда сколько?

Сколько тебе лет, Дый?!

И мрак спускался на землю, и воздух пропитывался влагой. Природа притаилась перед грозой. В момент, когда я достигла леса, яркая молния, разорвала небосклон, на мгновение осветив мир.

Во время грозы хищники спят. Где спит мой волк, я не знала. Вбежала по дороге в тайгу. Грянул гром. Стал накрапывать дождь. Я свернула на тропу, и, оказавшись под сенью еловых лап, не намокла под дождём.

— Волк! — крикнула я, не выходя к пустому пню, чтобы не замочить одежду. Стала огибать опушку под ёлками. Чувствовала, как мягок белый мох ягель под моими ступнями.

Не мог зверь просто лежать где-то здесь. Я со всех ног кинулась дальше, мимо пня, ближе к скалам, где собирала землянику.

Скалы терялись в лесу. Их было достаточно сложно найти. Особенно, когда дождь сплошной стеной полил. И когда я вышла к мокрым камням, то стала искать местечко, где можно было укрыться. В скалах не было пещер, но были подобия навесов. Кругом росли сосны, и даже на камнях, пытаясь своими ветвистыми корнями зацепиться за твердь. Из земли торчали валуны в рост человека. Обогнув их, я пошла по памяти к тому месту, где между землёй и высокой скалой было углубление. Туда, промокшая до нитки, я залезла и руками почти сразу уткнулась в мягкую сухую шерсть.

— Ты жив? — обрадовалась я, рассматривая больного волка. — Ты как?

А он не волк вовсе! И хотя весь меховой, с хвостом и гребнем по спине — он был человек. Руки, и теперь ноги лохматые.

Я пролезла дальше, чтобы заглянуть в его лицо. В полный рост под скалой не встать, но сидеть я могла спокойно.

Оборотень дышал отрывисто и быстро. Бедро, правый бок были покрыты засохшей кровью. Лицо было страшно бледным. От правой брови до губы тянулся глубокая вспухшая царапина. За сутки затянулась, но видимо уже гноилась. Большие веки, исчерченные вспухшими кровеносными сосудами, поднялись лишь наполовину. Тусклые, тёмные глаза смотрели на меня.

Я уложила его голову на свои подогнутые колени, стала гладить жёсткий гребень.

— Что я могу для тебя сделать? — прошептала я. — Скажи, чем помочь тебе?

Он изнурённо хмыкнул, и на мгновение появилась улыбка. Глаза от усталости закрыл.

— Пожалуйста, — заплакала я, захлёбываясь слезами. — Скажи, чем мне помочь. Я всё для тебя сделаю.

— Всё? — хрипло выдохнул он и опять эта улыбка насмешливая на губах.

Голос! Я услышала его голос. Немного страшный, такой басовитый и утробный. Но он и не человек вовсе.

Он даже говорить начал!

Он обернётся человеком?

— Да, — улыбнулась я, бережно гладя его изуродованное лицо в синяках.

— Отдайся, — опять на выдох хрипнул он, и мои пальцы замерли в его волосах.

— Нашёл время, — недовольно прошептала я.

Он больше не выдыхал слов. Не двигался, и я побоялась, что не успею выполнить последнее его желание.

Не об этом ли я мечтала? Мне для мужчины, кто дважды спас мне жизнь, ничего не жалко. Я аккуратно уложила голову Дыя на камни и провела рукой от мягкой серой бороды по шее, где дёрнулся кадык, потом ниже, по ямке между острыми, ярко выделяющимися ключицами. По меховой дорожке, что тянулась по груди вниз. Ещё одно углубление между рёбер.

Стянув трусики, я спустилась ниже.

***

Сняла промокшую насквозь рубаху. И сорочку тоже сняла. Осталась совершенно нагой. Я согреюсь позже. На оборотне мех сухой, и он весь горячий. И ждут меня очень горячие дела.

Не знала, что в таких условиях можно возбудиться, просто от того, что пальцы касаются твёрдого мужского органа.