Опасный пациент

Один за другим в операционной появлялись остальные члены хирургической команды. В общей сложности тут было две санитарки, две ассистирующих сестры, санитар, Эллис, два хирурга-ассистента, включая Морриса, два оператора и программист. Анестезиолог находился в соседнем помещении с Бенсоном.

Не отрывая взгляда от пульта, оператор компьютера сказал:

– Можем начинать, когда скажете, доктор.

– Давайте лучше подождем пациента, – сухо ответил Эллис. Послышались смешки.

Росс обвела взглядом все семь мониторов. Они были разного размера и расположены в разных местах, в зависимости от степени их важности для хирурга. Самый маленький монитор был подключен к видеокамере, запечатлевающей ход операции. В данный момент на экране виднелось пустое операционное кресло – вид сверху.

Другой монитор, расположенный чуть ближе к хирургу, высвечивал электроэнцефалограмму – ЭЭГ. Сейчас он был выключен, и по экрану бежали шестнадцать горизонтальных белых линий. Был еще и крупный экран для фиксирования основных параметров операции: электрокардиограммы, периферического артериального давления, дыхания, работы сердца, центрального венозного давления, ректальной температуры. Как и монитор ЭЭГ, он тоже высвечивал ровные белые линии.

Два экрана вообще не горели. На них потом появятся черно-белые изображения рентгенограмм внутренних органов, сделанных во время операции.

Наконец два цветных монитора показывали данные программы «ЛИМБИК». Эта программа в настоящее время прокручивалась вхолостую без ввода данных. На экранах трехмерная картинка мозга вращалась вокруг своей оси, а производимые компьютером случайные координаты возникали ниже под картинкой. Как обычно, Росс казалось, что компьютер – это словно еще один человек в комнате. Такое впечатление всегда усиливалось в ходе операции.

Эллис просмотрел рентгеноснимки и взглянул на часы. 6.19. Бенсон все еще находился в соседнем помещении вместе с анестезиологом. Эллис обошел операционную, коротко перебросившись с каждым парой слов. Он сегодня был необычайно любезен, и Росс пока не могла понять причины такой перемены настроения. Она бросила взгляд на смотровую галерею и заметила там директора клиники, заведующего хирургическим отделением, заведующего лечебным отделением и руководителя научно-исследовательского отделения. Тут она поняла, отчего Эллис такой дружелюбный.

В 6.21 Бенсона доставили в операционную. Находясь под действием сильных транквилизаторов, он был совершенно спокоен, тело обмякло, веки отяжелели. Голова обвязана зеленым полотенцем.

Эллис руководил переноской Бенсона с носилок в кресло. Когда руки и ноги Бенсона опутали кожаными ремнями, он, похоже, проснулся, – глаза его широко раскрылись.

– Это для того, чтобы вы не упали, – сказал Эллис с улыбкой. – Мы же не хотим, чтобы вы ушиблись.

– Ага, – тихо ответил Бенсон и закрыл глаза.

Эллис кивнул сестрам, которые тут же сняли стерильное полотенце с головы пациента. Бритая голова была маленькой (так всегда казалось Росс) – и белой. Кожа мягкая – только слева чуть выше лба виднелся небольшой порез от бритвы. Голубые крестики, поставленные Эллисом, ясно проступали под левым ухом.

Бенсон погрузился в кресло. Он уже не открывал глаз. Один из техников начал прилаживать проводки от монитора к его голове, приклеивая их электролитным клеем. Проводки намертво прилипали к коже, и скоро все тело пациента оказалось в разноцветной паутине проводков, бегущих к электронной аппаратуре, установленной вокруг операционного кресла.

Эллис взглянул на мониторы. На экране ЭЭГ теперь возникли частые зигзаги: велась запись сердцебиения; линии дыхания превратились в плавные синусоиды, температура не повышалась. Операторы начали вводить предоперационные данные в компьютер. Стандартные лабораторные данные были введены заранее. В ходе операции компьютер зафиксирует все важнейшие параметры с пятисекундным интервалом и сразу же просигнализирует в случае каких-то отклонений от нормы.

– Музыку, пожалуйста, – попросил Эллис, и сестра сунула кассету в портативный магнитофон, установленный в углу операционной. По комнате поплыли первые такты концерта Баха. Эллис всегда оперировал под Баха: он говорил, что строгая гармония – если не гениальность – этой музыки должна передаться ему во время операции.

Приближалось начало операции. Часы на стене показывали 6.29.14. Висящие рядом с ними часы отсчета времени застыли на пяти нулях.

С помощью санитарки Росс надела стерильный халат и перчатки. С перчатками ей всегда приходилось непросто. Она редко присутствовала на операциях, и поэтому процедура стерилизации обычно доставляла ей немало трудностей: когда она надевала перчатки, ладонь вечно застревала, или палец не попадал куда нужно, или два пальца забивались сразу в один резиновый канал. Понять чувства санитарки было невозможно: виднелись только ее глаза над марлевой повязкой на лице. Росс радовалась, что Эллис и остальные были целиком поглощены пациентом.