Опасный пиар

— Ну-ка посвети… — сказал он Кирею.

Тот направил луч фонаря на внутренности подаренных часов.

Сабуров, напряженно сопя, вытащил своими короткими толстыми пальцами вставленный там микрочип с плоской, как копейка, батарейкой.

— На цацки польстился? — хрипло сказал Саба и с разворота ударил Трофима в лицо. — Вали отсюда, козел!

И через голову Трофима открыл дверь джипа с его стороны и вытолкнул его наружу. Потом дал по газам, отчего машина рванула с места, подпрыгнув, как если бы наткнулась на препятствие, сопровождаемая нечеловеческим воплем. Вадик вжался от страха в угол салона.

— Ты вроде Трофима переехал… — озабоченно сказал Кирей.

— Хер с ним… — сказал Сабуров сквозь стиснутые зубы. — Теперь с этим мордоделом разберемся…

…—…Ну-ка, Кирей, плесни еще, — сказал он через какое-то время, когда они приехали на место.

Кирей выплеснул на Вадика ведро ледяной воды. Тот застонал, заворочался, приподнял голову. Они привезли его в этот подвал на окраине города, швырнули на пол, долго и молча били ногами.

— Ты, сучара, еще не понял, куда попал? — спросил Саба. — И что я с тобой сейчас сделаю? Ты на мои бабки летал, ел, пил, гулял, девок моих трахал…

— Девок он как раз не трахал, — заметил Кирей. — Не успел. Все откладывал, мол, когда выборы закончатся.

— Погнушался, падаль? И за мои же бабки ты, козел гнойный, меня же кинул? — спросил Сабуров, склонившись над Вадиком.

Вадик мычал, дрожал от холода, его язык заплетался. Разбитые губы едва разлеплялись, а язык вывалился через провал в зубах. Глаза заплыли от ударов, и он с трудом различал низкий темный потолок глухого подвала.

— Громче! — Сабуров склонился над ним. — Не слышу!

— Хорош, пожалуй, — сказал ему Кирей вполголоса. — Он уже ничего не скажет. Даже если очень захочет.

Саба кивнул, достал свой «магнум» и выстрелил Вадику в висок. Тот дернулся всем телом, потом «застыл.

Они быстро вытащили труп наверх, кинули в машину, вывезли за кольцевую дорогу и выбросили из машины на обочину. Потом посидели, успокаиваясь, в машине с заглушённым мотором. Распили из горла бутылку водки.

— Ну чего, Колян, побыл ты губером, и будя, — невесело сказал Кирей. — В другой раз, может, получится, как думаешь?

— Другого раза не будет, — сказал Сабуров. — Все, Кирей. Ничего больше не будет, понял, да?

— Ты чего это? — приоткрыл рот Кирей. — Ты о чем?

— Травка есть? — спросил Саба. — Дай напоследок.

— Ты ж вроде бросил?..

— Ну. Давал зарок, думал, стану здесь губернатором, что-то сделаю для простых людей… — Он возбужденно всхлипнул. — Для народа! А не дали, олигархи, жиды проклятые. Ну всех уже скупили! А народ мне верил, нет, скажешь? Верил!

Он подозрительно взглянул на Кирея.

— Ну, — подтвердил тот. — Еще как верил. Вот, типа, Колян к власти придет. Всех ворюг засадит. И заживем. О том только и говорили.

— И народ же меня им сдал, — закончил Сабуров. — Теперь они по-другому заговорили, падлы… Не слыхал сегодня по телевизору?

— Нет, я его вообще не смотрю, — сказал Кирей. — Только если со Шварценеггером. Других я не люблю.

Потом они молча, прикрыв глаза и откинувшись, покурили анаши. Затем, придя в себя, снова погнали в город, назад, к гостинице.

— Все, суки, падлы позорные, все мне за все ответят… — бормотал Сабуров в забытьи, сжимая руль и вдавив педаль газа до самого пола. Вслед им раздался один свисток гаишника, потом другой… Послышались выстрелы, одна из пуль щелкнула по корпусу.

— Гони! — возбужденно орал Кирей. — Гони, Колян, дави эту падлу!

Они вылетели на встречную полосу, глаза ослепил свет фар несущегося на них грузовика, потом Саба почувствовал сильнейший удар в грудь, и больше уже ничего не видел и не слышал.

Утром, когда Игорь, не спавший всю ночь, наконец задремал, загрохотал замок на его двери, она с визгом открылась, и в камеру заглянул улыбающийся Тихонов.

— Ну вот, Игорь Николаевич, недоразумение, как я и говорил, разрешилось. Вас оговорили. Теперь вы свободны… — Он взглянул на стол, где стояли миски со вчерашним ужином. — И можете прекратить вашу голодовку.

Игорь смотрел на него, не понимая.

— А что вы так смотрите? Никак другую статью уже написали? — спросил Тихонов вполголоса.

— Нет… — Игорь покачал головой, прикрыв глаза. — И не собирался.

— И правильно, — кивнул Тихонов. — Ничего другого я от вас не ожидал.

Игорь продолжал на него смотреть не отвечая.

— Я понимаю, что вы обо мне подумали, — сказал Тихонов. — Но, поверьте, мне пришлось играть в эту неприглядную игру в присутствии Сабурова, чтобы войти в доверие и вывести этого подлеца на чистую воду. Не я его выдвигал в губернаторы, как вы понимаете. Что вы смотрите? Все уже позади! Он был нами разоблачен и, не вынеся тяжести обвинений, покончил вчера с собой, направив в пьяном виде свою машину на встречный самосвал. Погибли он сам и его телохранитель. Сегодня утром решением избирательной комиссии выборы были отменены, и новая избирательная кампания начнется, согласно закону, через три месяца. И к этому вы тоже приложили свою руку, Игорь Николаевич…