Опасный преступник

Уинстон, мысленно посылая благодарности тренеру, подпрыгнул, ухватился за верх забора и подтянулся. Пару лет назад он бы не смог ни поднять девушку на плечах, ни себя подтянуть руками. За это время полисмен положил двоих фанатов, а остальные четверо расступились и окружили его как собаки барсука.

- Гаси фараонов! - закричал Барт, которого скрутили и тащили к автозаку.

Пожарная машина развернула брандспойт и хлестнула по полицейским. Те, кто тащил Барта, упали под струей вместе с ним, но не выпустили задержанного.

Из толпы «цивилов», выходивших через соседний выход, выехал полицейский водомет в сопровождении еще одного отряда легионеров. Водомет с ходу вступил в бой, сразу сбив струей «брандмейстера», а легионеры, жестоко рубя дубинками, восстановили прорванный в двух местах строй.

Уинстон спустился с другой стороны забора. Бонни поставила ноги ему на плечи, он присел и помог ей спуститься.

- Миллуольская шлюха! – на Бонни тут же налетела какая-то страшная баба. Если присмотреться, то ей было едва за двадцать, но вульгарная косметика, нелепая прическа и злобное выражение лица делали ее в два раза старше. Может быть, на матче она и не была, но местные болеют за «Вест Хэм».

Уинстон растерялся. Ему еще не приходилось бить женщин.

Зато не растерялась Бонни. Она схватила сумочку и ударила противницу в лицо. Хорошим прямым ударом, машинально отметил Уинстон, а не размахивая руками как крыльями. В сумочке снова что-то звякнуло. Баба прижала руки к лицу, а Бонни перехватила сумочку за ремешок и снова ударила по голове как кистенем. Баба подставила руку, но сумочка на ремне захлестнула за предплечье и влетела в затылок с привычным звоночком. Нокдаун!

К Уинстону подбежал по-видимому, бой-френд этого чудовища. Тоже хорошо выпивший. Газету Уинстон уже потерял, поэтому встретил размашистый удар, подставив локоть под кулак. Шагнул навстречу и добавил головой в лицо. Говорят, что этому удару англичан когда-то давно научили шотландцы, но научили на совесть, и каждый лондонец с детства был готов бить и получать не только руками и ногами.

Будь мужик трезвым, он бы может так и не открылся, но пьяному удар лбом пришелся точно в нос. Мужик затейливо выругался и упал на задницу.

- Круто! – сказала Бонни, - Бежим!

И они побежали. Со страшным скрипом за спиной у них рухнул забор, и поле боя расширилось до того места, где они стояли, и даже дальше.

Параллельная улица находилась выше, и со двора туда вела лестница.

- Качай его! – раздалось за спиной.

Уинстон оглянулся и посмотрел на поле брани сверху. Несколько десятков фанатов навалились на автозак. Машина покачнулась. Ее подхватила толпа слева и качнула в другую сторону. Водитель отчаянно сигналил. Экипаж пытался открыть двери, но в дверцы упирались жесткие мужские плечи и руки. За десяток попыток машину раскачали и положили набок. Фургон все-таки не броневик, и внутри у него в основном воздух.

Кто-то подцепил задний замок монтировкой, на рычаг навалились еще трое, дверь не выдержала и открылась. Из машины под ободрительные крики толпы полезли заключенные.

С пассажирской стороны кабины полицейские приоткрыли дверь, но несколько фанатов уже забрались на лежащий автозак и сели на дверцу. Теперь экипажу пришлось бы поднять полтора центнера, чтобы выбраться.

- Кавалерия! – закричали справа.

Толпа заволновалась. Кто-то попытался сбежать через двор и по лестнице вслед за Уинстоном. Догадку оценили, и у лестницы началась давка.

Конная полиция врубилась в толпу как рыцари в средневековую пехоту. Даже более эффективно, потому что у простолюдинов того времени были хотя бы копья, а у фанатов только короткое оружие и метательные снаряды.

Кони вдавливались в толпу своим весом, всадники рубили с седел длинными резиновыми палками. Тех, кому удавалось протиснуться между всадниками, принимали пешие полицейские и ставили на колени лицом к стене.

Околофутбол необходим, чтобы пролы выпустили пар, - подумал Уинстон, - Иначе они будут объединяться и выходить против властей по какому-нибудь другому поводу. И для того, чтобы полиция не расслаблялась. Если полиция не будет постоянно поддерживать себя в форме для подавления массовых выступлений, то однажды сможет и революцию прозевать. А так, если завтра пролы начнут демонстрацию против Большого Брата, то привычно поднимутся сначала ближайшие несколько участков, они выиграют время для легионеров, те для конной полиции, у которой одна или две базы на весь Лондон, а если и конная полиция не справится, то армия подойдет раньше, чем восстание распространится на весь город.