Опасный преступник

Уинстон удивился, что профессора не назвали по фамилии. Значит, это не простой профессор, а их тех, чья фамилия может оказаться государственной тайной. Эдварда же не назвали по фамилии, чтобы не придать ему большего значения, чем Профессору. Случайно, не тот ли это профессор Алан, за здоровье которого пьют флотские связисты? Ему на вид за семьдесят, хотя он и отлично сохранился.

- Профессор Алан? – переспросил Уинстон, - С арктического флота?

- Он самый, - немного удивленно кивнул собеседник.

- Сдается мне, я частенько пил за Ваше здоровье.

- Служили на флоте?

- Так точно! – Уинстон вытянулся по стойке смирно.

- Связист?

- Никак нет! Переводчик радиоперехвата.

- Вольно, - улыбнулся старик, - Приятно слышать, что тебя помнят через столько лет.

Профессор Алан с секретной фамилией пользовался на флоте большим уважением. Во время Второй Мировой он ломал немецкие коды. Начиная с Третьей, перешел на русские. Его труды спасли немало жизней людям и кораблям.

Немецкие коды профессор ломал, не выходя из секретной лаборатории. Но когда появилась необходимость понимать, о чем говорят русские, он очень часто выезжал на флот и говорил со связистами и переводчиками. В отличие от немцев, русские умышленно использовали в переговорах неформальную лексику с отсылками к своему культурному коду. Само выражение «Культурный код» вошло в оборот из его секретной книги по теории передачи информации. Книгу Уинстон не читал, но с русским культурным кодом сталкивался, и признавал, что этот термин очень точно характеризует явление.

Уинстон ни разу не встретился с профессором во время службы, хотя его сослуживцы встречались. Среди них даже ходила шутка «наш профессор – содомит, но мы любим его не только за это». Профессор всегда привозил с собой виски, сигареты, чай, шоколад и прочие радости жизни, не положенные младшему персоналу.

Уинстон отметил, что с клубными ружьями вышли только он и Бонни. И Стивен, если считать ружье его отца клубным, потому что оно тут хранилось. Для четы Робертс ружья в деревянных футлярах с бархатной подкладкой принес секретарь. Две прекрасные вертикалки «Перацци» с декоративной отделкой на металле и на дереве и с начищенными до блеска латунными деталями. Эллиоты и Петерсены предпочитали горизонтальную классику, первые «Педерсоли», вторые «Зауэр». Ружье генерала выглядело заметно более потертым, чем ружье внучки. Оружие мистера и миссис Петерсен почти не отличалось по состоянию.

Профессор привез скромное курковое ружье, наверное, доставшееся от предков. Эдварду же Профессор достал из машины новенький американский дробовик с длинным подствольным магазином и подвижным цевьем, как из вестернов. «Итака-37», судя по отсутствию окна для выброса гильз на правой стороне ствольной коробки. В клубе авиаторов никто не охотился с таким оружием, но помповые ружья часто попадались в контрабандных американских охотничьих журналах, которые открыто лежали на журнальном столике в холле.

Переодевшись и выслушав положенный инструктаж от егеря, охотники направились в загон. Питер, не первый раз принимавший солидных гостей оттарабанил свою речь без запинки и возглавил колонну. По пути к ним присоединились четверо телохранителей Министра в черной форме и с пистолет-пулеметами, у одного за спиной дополнительно висела снайперская винтовка. Многие бы занервничали в такой компании, но старшие к охране привыкли в принципе, а для охотников просто еще несколько вооруженных людей в компании дело привычное. Только Эдвард беспокойно вертел головой и постоянно перехватывал ружье.

Номера распределили не жребием, а исходя из соображений безопасности. В середине, на местах короля и ферзя, товарищ Министр с супругом. Справа от них – Эллиот с внучкой, Бонни, Уинстон, Стивен Дадли. Слева – мистер и миссис Петерсен, Профессор, Эдвард и Мерфи. То есть, на ближайшие к Министру позиции поставили благонадежные пары, а на края загона лучших стрелков из оставшихся. Предположительно худшего стрелка по клубной традиции рядом с «пулеметом».

По пути от компании отделились загонщики и отправились поднимать фазанов. С ними пошли еще двое телохранителей. Уинстон видел, как Питер ставил загонщикам задачу, жестами обозначая необходимость гнать птиц не равномерно по фронту, а концентрируя к центру.

На всякий случай, загон поставили вогнутым полукругом вместо линии. Если бы какой-то стрелок с края безбожно нарушил правила и повернулся на девяносто градусов, то все равно центральные фигуры не оказались бы на линии огня.

Фазаны вылетели. Уинстон выстрелил два раза и задел одного. Раненую птицу тут же добил Стивен. Уинстон перезарядился, поймал на мушку следующего, повел и выстрелил. Попал. Опуская ружье, он услышал серию выстрелов. В паре метров от его ног дробью срубило траву. Он взглянул влево и увидел, что Эдвард вовсе не на номере, а в паре шагов перед линией стрелков стоит с ружьем, направленным вдоль линии, а за ствол его ружье держит один из охранников, не давая повернуть дальше.

- Отставить! – раздался над поляной командирский голос.

- Разряжай! – добавил Питер.