Опасный розыгрыш

Грейнджер содрогнулся при мысли, что этот негодяй пытался насильно овладеть Тори, и с удовольствием заметил отметины на его уродливом лице.

Карл снова повернулся к залу.

– Столько золота! Столько золота, а у меня в кармане ни гроша!

Грейнджер не сомневался – он говорил об ограблении фургонов с налогами. Теперь Скарблейд поплатится жизнью, а колония будет по-прежнему голодать. Какая неудача, что лорд Фаулер-Грин запретил капитану отправлять корабль в плавание с крадеными деньгами на борту. Скарблейда повесят ни за что.

Шум потасовки вывел Грейнджера из задумчивости. Карл швырнул кружку в хозяина, обвинив, что тот налил ему прокисший эль. Все сверлили Карла ненавидящими взглядами, но никто не подошел и не попытался вывести хулигана. Грейнджер знал – никто не позовет патрульных, потому что у многих тоже рыльца в пушку.

Карл все не унимался.

– Слышите, вы? Он укокошил моего брата! – беззубый рот осклабился. – Этот грязный выродок подохнет на виселице, уж я-то позаботился об этом.

Видя, что слова не произвели должного впечатления на присутствующих, Карл продолжал еще с большим запалом:

– А кто придумал все планы? Думаете, Скарблейд? Этот безмозглый мешок с трухой? Карл Смайт! Вот кто был мозгом всех ограблений! Да, я и мой брат Джон, моя правая рука. Если кто-то и заслуживает славы Скарблейда, то это я!

Вот наглец! Но вдруг Грейнджера осенило. Что если… убедить власти, что они схватили не того, кого следовало? Грейнджер осушил кружку, поднялся и шатаясь словно пьяный, подошел к Карлу. Когда тот снова стал жаловаться на участь, постигшую брата, Грейнджер выразил ему сочувствие.

Карл, растаяв от первого за много недель доброго слова, тут же предложил угостить Грейнджера вином и продолжал перечислять несправедливости, которые ему пришлось терпеть в последнее время. Грейнджер поддакивал и в нужных местах сокрушенно прищелкивал языком. Это подзадоривало Карла и он пуще прежнего распускал хвост.

– Да, я был главарем этой банды. Отдавал приказания и следил, чтобы их исполняли в точности.

Грейнджер перехватил инициативу:

– Если вы были главарем, то кто сейчас сидит в Ньюгейте и ждет виселицы?

Карл, видя, что окружающие стали прислушиваться, повысил голос:

– Это тот смерд, который продырявил моего брата. Но он был на третьих ролях! Скарблейд – это я! Я! Только у меня есть голова на плечах, а не у того пса! Я Скарблейд!

Толпа, не в силах больше выносить похвальбу Карла, начала издеваться над ним.

– Еще чего выдумываешь! Скарблейд, как же! – один голос выделился из общего шума. – И скажешь, по тебе сохли знатные дамы, которых ты грабил, и платили тебе еще больше за возможность переспать с тобой?

Карл набросился на тех, кто осмелился высмеять его.

– Раз я говорю, что я Скарблейд, значит, так оно и есть! И кто вы такие, чтобы перечить мне? Мелкие воришки и сводники, – он указал пальцем на одного из мужчин. – А ты, Стив Неспойнт, ты тоже не веришь, что я – Скарблейд? Уж по поводу тебя ни у кого нет сомнений, и патруль был бы не прочь узнать, что здесь сидит любитель присваивать чужие кошельки. А ты, – он ткнул пальцем в другого. – Как насчет того маленького дельца, когда ты поджег дом с квартирантами, чтобы не платить аренду? Нет записи, нет долга. По всем вам плачет тюрьма, а если сейчас не плачет, рано или поздно это все равно случится. Хотите, чтобы я навел гончих на ваш след? Это научило бы вас, как надо относиться к человеку, который называет себя Скарблейд!

Наступило угрожающее молчание. Грейнджер понимал, Карл слишком пьян, чтобы понимать, какой вред наносит сам себе.

– Еще кружку эля! – рявкнул тот на хозяина.

– Я отказываюсь вас обслуживать, сэр Скарблейд, – заявил хозяин гостиницы и бросил кружку, из которой пил Карл, в бак с мусором.

Карл направился к обидчику, пытаясь схватить его за шею. Хозяин, крепкий грузный человек, удачно увернулся.

– Вышвырните его вон, – приказал он троим посетителям, сидевшим у двери.

Сопротивляющегося Карла оторвали от стойки и вынесли из бара. За порогом гостиницы его избили и швырнули под копыта привязанной лошади.

Испуганное животное встало на дыбы и опустило передние копыта на Карла, снова взвилось и снова ударило подковами лежащее под ногами тело, пытаясь от него освободиться. Карл истошно вопил, кто-то отвязал лошадь, и та пулей понеслась по улице.

* * *

Тори наняла открытую коляску – единственный экипаж, который удалось поймать в этот декабрьский день, день, когда на Трайберн-хилл должны были повесить Скарблейда. Грейнджер отсутствовал уже трое суток, и Тори не пыталась его разыскать. Она нашла приют в комнатах, которые раньше снимал Маркус. Единственным утешением было то, что эти комнаты, где она была счастлива, не сданы другим постояльцам.