Опасный спорт

В левой руке у мужчины был медицинский чемоданчик, правой он сжимал пистолет, который тут же направил на Веру с Ваней, и рявкнул мне:

– Опусти оружие! Брось его на пол! И быстро! К ним!

Я медленно опустила пистолет и пнула его подальше, получилось, что за стол тренера. Пока больше ничего не сделаю… Сделать-то могу, конечно, но без жертв не обойдется. А этого бы не хотелось.

Шагнула навстречу незнакомцу.

– Стоять! – велел он мне.

«Тут что, специально неадекватов собирают? То иди, то стой…»

Тут неожиданно подал голос Глухалов:

– Стой, не надо, оставь их в покое, они ни в чем не виноваты!

«Маниакально-депрессивный психоз, острая стадия, – предположила я. – Проявления похожи! Настроение скачет, как молодой кенгуру по австралийским прериям… ну, или по саваннам с пампасами».

– Заткнись!

Глухалов сделал несколько уверенных шагов к киллеру. Раздался громкий выстрел. И тренер упал, схватившись за окровавленную ногу. Незнакомец прострелил ее, желая остановить, если я правильно поняла, подельника.

– Всем понятно, что я серьезно настроен?

Тут неожиданно для всех на него кинулся Ваня. Разъяренно, дико, с чувством собственного превосходства. Но киллер легко оттолкнул его ударом в грудь, Ваня упал задницей на пол, не понимая, что произошло. Незнакомец навел на него пистолет.

– Нет! – вырвалось у меня, но слишком поздно.

Пуля вошла прямо между глаз Лукьянова, лишив жизни мгновенно. Он обмяк, как тряпичная кукла, и сполз по стене вниз.

Я не слышала звука выстрела, потому что от ярости у меня стучала кровь в ушах. От ярости и боли.

Тут где-то издалека стали слышны сирены полицейских машин. Киллер, который выполнял заказы директора и Глухалова, занервничал. И он отвлекся, так что я бросилась на него молнией и ударом правого кулака выбила пистолет из его рук. Пистолет закатился за шкаф.

Киллер взглядом заметался по комнате и принял решение бежать. Он дернул к двери, видимо, намереваясь скрыться у пожарного выхода.

Я не растерялась, тут же пробежалась взглядом по кабинету и увидела большой массивный хрустальный кубок.

Я схватила его, выскочила в коридор и прицельно бросила в киллера.

Кубок звонко разбился об голову убийцы, разлетевшись прозрачными осколками по коридору. Незнакомец упал, как подкошенный, не подавая никаких порывов к бегству.

На этаже начали появляться сотрудники ОМОНа. Они схватили медленно приходящего в себя киллера, один из бойцов подошел ко мне:

– Что здесь случилось? Говорите!

– Я все расскажу, – тихо сказала я.

Я чувствовала облегчение. Вера в безопасности.

Но при этом мне было очень больно. Ваня мертв.

Глава 15

Прошло, наверное, около недели. Боль внутри у меня поутихла, и стало легче. На похороны Лукьянова я не пошла. Не смогла просто, не хватило сил.

И вот я сидела на кухне, пила чай с тетей Милой, пытаясь отогнать от себя дурные мысли.

– Ты такая грустная последнее время, – тихо сказала тетя.

– Да, – просто отозвалась я, больше ничего говорить не хотелось.

Пискнул дверной звонок. Очень скромно. Как другим августовским утром, кажется, целую жизнь назад.

– Пойду открою, – сказала я, встала и пошла в прихожую.

На пороге стояла Вера.

– Здравствуйте, Женя.

– Здравствуйте. Проходите.

Мы прошли на кухню, где тетя Мила налила Вере чашку чая.

– Какие новости? – спросила я.

Вера вздохнула, но начала говорить:

– Директор… Этот Евгений Крохтунов. Скрылся от суда за границей, к сожалению, они его так и не смогли найти.

– Во дела! – вырвалось у меня. – Подлый гаденыш!

– Да, – подтвердила Вера.

– И теперь никакой он не директор клуба. А место тренера в «Сапсане» сейчас вакантно, как вы понимаете.

– Понимаю. А с Перьевым что?

– Он сейчас учится в тренерской школе, получил место менеджера клуба. Я с ним говорила. Он признался, что не ожидал такого. Он вообще не понимал особо, что творит, так что рад, что для него все так обошлось. Ну, как обошлось – его выпустили под подписку, под суд все равно пойдет как подельник. Но вроде ходят слухи, что дадут пару лет условно. В спорт он не собирается возвращаться после произошедшего. И больше не пьет.

– Больше не пьет? – я невольно усмехнулась. – Перьев-то?

– Да, – Вера тоже грустно улыбалась мне в ответ.

– А муж ваш что?

– Он на подписке о невыезде, пока в больнице. Все-таки пулевое ранение так быстро не заживает. Ждет суда, который решит его судьбу.

– А вы что?

– А я? – она не поняла. – Я не буду свидетельствовать против него в суде. Наверное, еще люблю… А может быть, уже и нет. Подала на развод и раздел имущества – кое-какая мелочь, приобретенная после брака, ему достанется. Дача, кстати, – все равно я туда не хочу. И пусть живет как знает…

Я хмыкнула.

– Что же, это ваше решение.

– Больше я не хочу даже номинально считаться женой этого человека.